Вспоминает Чугунова:
Он его писал на заказ, а когда написал, он ему понравился, решил делать сам. Даже уже роли распределил… Главного героя, летающего человека должен был играть Кайдановский, одного из пары ученых – Мишарин, другого – Ярвет, Солоницын – монаха-фанатика…
Сценарий, однако, на «Мосфильме» не приняли. Чугунова упоминает еще о двух «коммерческих» заявках Тарковского.
Одна того типа, что потом сделал Чухрай, история дезертира; там должны были играть Назаров и Лапиков. А вторая – такой приключенческий «истерн», про фактории. Сценария, по-моему, тоже не было, только заявка, но очень подробная, сюжетная, было даже уже распределение ролей. Аринбасарова[59] должна была играть местную девушку, Гринько старого охотника. Там были какие-то «плохие» американцы, «хорошие» наши, кажется, приход революции в эти дальневосточные фактории. Это он делал для заработка.
То же потом было с «Сардаром», но уже на среднеазиатском материале. Тоже канун революции, приход советской власти – он писал его для [Али] Хамраева.[60] Помню, в сценарии был человечек, накурившийся гашиша, – Кузнечик – его Андрей Арсеньевич сам собирался играть. А герой вроде супермена. Его селение вывезли на Барса-Кельмес, потому что началась проказа. Он дал слово купить этот остров и устроить человеческие условия для родных и отца, и вот он добывает миллионные мешки с золотом – там еще был гашиш, азартные игры, русские рулетки какие-то, перестрелки страшные; в общем, кончалось это тем, что к Барса-Кельмесу идут люди с красными флагами. Лихой сценарий, вроде «Белого солнца пустыни». Хамраев кочевал тогда с одной студии на другую, и у Андрея Арсеньевича была идея: каждые три года продавать сценарий следующей студии (права действуют три года). Так Хамраев его и не поставил.
Чугунова забыла упомянуть еще один сценарий в приключенческом жанре, написанный Андреем Тарковским для заработка, – «Берегись! Змеи!». Фильм по нему в 1980 году поставил узбекский режиссер Загид Сабитов.
Кинопресса изредка журила Андрея Тарковского за сценарную халтуру, недостойную большого художника, но, как уже сказано, кто без греха, пусть первый бросит камень… Да и грех этот был не во зло миру. Даже «проходные» сценарии были собственными разработками Тарковского. Тут он действовал по пушкинскому принципу: «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать».
Андрей не предавал свои идеи, не отрекался от них, не писал и не снимал «по заказу сверху». А людей, идущих на это, откровенно презирал. Так, в дневнике от 7 сентября 1970 года он пишет об одном из бывших друзей:
Мне кажется, что Артура М[акарова] я раскусил. Очень слабый человек. То есть до такой степени, что продает себя. Это крайняя степень униженности.
Оказавшись на Западе, Андрей мечтал снять и поставить давно задуманные фильмы и спектакли, возникали и новые идеи, овладевая им сильнее прежних. Кое-что, задуманное для кино, он примерял к театру. Например, 4 апреля 1986 года, говоря по телефону с Чугуновой, Андрей сказал ей:
– Правильно, что в театр ушла, я тоже в театре собираюсь ставить.
Он хотел осуществить во Франции театральную постановку «Смерти Ивана Ильича» с Мишелем Пикколи.
Значительное место среди новых разработок занимали замыслы религиозного характера. В сентябре 1986-го в Анседонии Тарковский сказал Франко Терилли о желании снять фильм по Евангелию. Эта картина должна была напомнить о возможности духовного возрождения человечества. Терилли запомнил слова Андрея:
Я только теперь понял, что фильм по Евангелию строится на двух взглядах: взгляде Иуды в момент, когда стражники берут Христа, и Иуда вдруг понимает, что он сделал, и взгляде Петра, когда он в третий раз отрекается от Христа.
На Западе культура существовала и существует либо на самоокупаемости (так называемое коммерческое искусство), либо благодаря дотациям (государственные и частные гранты). Давать гранты Тарковскому, ставшему эмигрантом, никто не спешил (единственное исключение – годовая стипендия немецкой Академии искусств, полученная в 1985 году благодаря стараниям старого друга Андрея, писателя Фридриха Горенштейна, тоже эмигранта). Посему, ускользнув от цензуры политической, режиссер попал в сети цензуры коммерческой. Тарковским восхищались кинокритики. Занусси, Бергман, Брессон и другие великие мастера называли его гением. Но кинопродюсеры не видели возможности заработать на фильмах Андрея. Да и условия съемок на Западе оказались совсем другими, непривычными для режиссера, привыкшего к советскому кинопроизводству.
В ноябре 1985 года Андрей записывает в дневнике:
Ужасная напряженность между мной и продюсершой из-за длительности фильма – 2 часа 10 минут… Ужасные споры из-за длины фильма… Получил очень строгое письмо от директора Киноинститута и ответил очень холодно, что не понимаю его позиции: или он хочет фильм Тарковского, или какой-нибудь коммерческий фильм длиной на полтора часа.
Комментирует ситуацию Владимир Максимов:
Это беда многих наших режиссеров. Юрий Любимов в СССР ставил одну пьесу годами, а здесь – четыре недели. Галина Вишневская ставила оперу в Риме четыре дня! «Царскую невесту» Римского-Корсакова – всего за четыре дня! Причем, хористы на репетициях не поют – берегут голос. Просто молча открывают рот. Профсоюз, законы – ничего не сделаешь. К нам недавно приезжала помощница режиссера Георгия Данелия, он снимает совместный с западными компаниями фильм. Она говорит, что продюсер не разрешает никаких дублей. Там два-три раза не снимешь. Один раз – и все. Гостиницы самые плохие, рестораны – самые дешевые, потому что все стоит денег. В России для режиссера как? Нужен для съемок полк армейский – пожалуйста, бесплатно. Нужны танки – пожалуйста, бесплатно танковая дивизия. А в Италии, например, за это Андрей должен был бы платить миллиарды лир.[61]
За фильм «Жертвоприношение» Андрей получил в качестве режиссерского гонорара нищенские по западным меркам деньги – 100 тысяч долларов. Если разложить эти деньги на время съемок и перерывы в работе, то получится зарплата школьного учителя. Ну ладно, Тарковский эмигрант, его положением пользовались продюсеры. А возьмем великих западных режиссеров. Самый большой гонорар в жизни Феллини – 500 тысяч долларов. Феллини снимал по фильму раз в три – пять лет. Минус налоги, и выходит, что он получал порядка 80 тысяч долларов в год – зарплату среднего европейского чиновника.
Сравним это с заработками в сфере американского кинематографа в 1988–1989 годах. Стивен Спилберг за фильм «Инопланетянин» получил 70 миллионов долларов. Сильвестр Сталлоне за фильм «Рокки 5» —25 миллионов долларов. Актер Том Селлек за главную роль в фильме «Невинный человек» – 4 миллиона долларов.
