Ознакомительная версия.
Одним из самых сложных в жизни Рокоссовского эпизодов был тот, что связан с боевыми действиями возглавлявшегося им 1-го Белорусского фронта на варшавском направлении. После Белоруссии перед войсками лежала Польша. А ведь это была для него родная земля.
Все энциклопедии указывали, что он — русский, и местом его рождения являлись г. Великие Луки. Содержащийся же в следственном деле личный листок по учету кадров содержал истинные сведения: место рождения — г. Варшава, национальность — поляк. Мог ли он, варшавский каменотес, добровольно вступивший рядовым в полк каргопольских драгун и вместе с ним вынужденный уйти из Полыни под напором германских войск, даже подумать о том, что вернется сюда спустя тридцать лет во главе войск фронта, чтобы начать священное дело освобождения своей родины от фашистского ига.
В сентябре 1944 г., пройдя за 40 дней напряженных боев 700 километров, форсировав несколько рек, войска 1-го Белорусского фронта вышли к Висле. Более того, на ее западном берегу были захвачены три плацдарма, а на правом взята Прага — предместье Варшавы. В польской столице разгоралось восстание.
Но наши войска остановились. Почему? Этот вопрос до сих волнует и фронтовиков, и военных историков, он стал незаживающей раной в советско-польских отношениях.
Сам Рокоссовский, выступая в Военной академии им. М. В. Фрунзе, на вопрос одного из слушателей: «Правда ли, что наши войска не захотели помочь Варшавскому восстанию?», ответил так: «Я ждал этого вопроса. Варшава мой родной город… Я в бинокль рассматривал город своей юности, где продолжал жить единственный родной мне человек — сестра. Но видел одни развалины. Войска были измотаны, понесли, конечно, немалые потери. Необходимо было получить пополнение, подвезти большое количество боеприпасов, создать резервы. Без этого ни о каком наступлении через Вислу не могло быть и речи. Но мы помогали восставшим всем, чем могли: с самолетов сбрасывали им так необходимые нам самим продовольствие, медикаменты, боеприпасы. За две недели было сделано пять тысяч вылетов. Высадили через Вислу крупный десант, но он успеха не имел и, понеся значительные потери, отошел на восточный берег.
Надо сказать, что ни от руководителя восстания генерала Бур-Комаровского, ни от польского эмигрантского правительства мы заранее не получили никакой информации о готовящемся восстании. Они и дальше не пытались хоть как-нибудь связаться с нами и увязать наши совместные действия. Больше того, я послал к Бур-Комаровскому для связи двух офицеров-парашютистов, но он не пожелал их принять. На обратном пути они погибли. Не пытался он связаться и с нашим десантом.
Тогда и после войны об этих событиях было много ложных сообщений в западной прессе, но дело обстояло именно так. 2 октября гитлеровцы подавили восстание. Погибло 200 тысяч поляков. Варшава была полностью разрушена. Это, конечно, страшная трагедия, еще одно варварское преступление немецких фашистов».
Поляки до сих пор не верят, что наши войска, непрерывно воевавшие до того в течение двух с половиной месяцев, именно при подходе к Варшаве полностью исчерпали свои наступательные возможности. Советские соединения и части и в самом деле были изнурены. Но, по всей видимости, дело заключалось не только в этом. Сталин вел свою партию в сложных международных играх вокруг Польши и ее будущего. Восставшим была оказана помощь в виде доставки оружия, боеприпасов, продовольствия и медикаментов по воздуху. Наша авиация, кроме того, прикрывала восставших и бомбила оккупантов. Но этого, конечно, было недостаточно. Обречены на провал были и попытки частей 1-й армии Войска Польского форсировать Вислу, чтобы захватить плацдармы непосредственно в Варшаве и установить боевой контакт с повстанцами.
Все это происходило на глазах Рокоссовского и, без сомнения, добавило ему рубцов на сердце. Не довелось ему и реабилитироваться перед самим собой, когда в Ставке наконец был утвержден его план наступательной операции, предусматривавшей освобождение Варшавы. Вновь, как это часто случалось в судьбе Константина Константиновича, в дело вмешалась большая политика.
«Был уже вечер, мы собрались в столовой поужинать, — вспоминал Рокоссовский, — а в это время дежурный доложил, что меня вызывает по ВЧ Верховный. Забыв на сей раз о приветствии, он сразу сказал, что я назначен командующим войсками 2-го Белорусского фронта. Это было столь неожиданно, что я смог лишь спросить: «За что такая немилость, почему с главного направления — на второстепенный участок?» Сталин ответил, что я ошибаюсь, ибо 2-й Белорусский фронт вместе с 1-м Белорусским и 1-м Украинским входит в число фронтов западного направления, являющегося главным, и что успех предстоящих решающих операций будет зависеть от тесного взаимодействия этих трех фронтов, поэтому на подбор командующих Ставка обратила особое внимание».
12 октября 1944 г. состоялось решение Ставки. 1-й Белорусский фронт Константин Константинович сдал Жукову. Конечно, с обидой, и не только на вождя, но и на своего давнего сослуживца. По собственному признанию Георгия Константиновича, с тех пор их отношения были уже далеко не такими дружескими и сердечными, как раньше.
На войска фронта, которым теперь предстояло командовать Рокоссовскому, возлагалась задача отсечь группировку, действующую в основной части Германии, от восточно-прусской. Начав наступление 14 января 1945 г., 2-й Белорусский фронт последовательно форсировал реки Нарев и Вислу и успешно продвигался на запад. Но через неделю в первоначальный план пришлось вносить коррективы: отстали войска 3-го Белорусского фронта (командующий — генерал И. Д. Черняховский). Ставка сформулировала Рокоссовскому новую задачу — совместно с Черняховским окружить и уничтожить восточно-прусскую группировку противника.
Удар по Восточной Пруссии был организован в считанные дни — к 20 января. Войска 2-го Белорусского фронта таранным ударом пробили мощный укрепленный рубеж, построенный немцами еще до войны. Маршал ввел в прорыв 5-ю гвардейскую танковую армию, главные силы которой уже 26 января вышли к береговой полосе Балтийского моря и тем самым отрезали противнику пути отхода из Восточной Пруссии на запад.
Одновременно левофланговые армии фронта форсировали Вислу в нижнем течении и вступили в Восточную Померанию. Стремительность, с какой действовали войска Рокоссовского, трудно переоценить. Ведь вступив в противоборство с действовавшей в этом районе немецко-фашистской группой армий «Висла», состоявшей из более чем тридцати дивизий, в том числе восьми танковых, соединения 2-го Белорусского фронта сорвали коварный план врага, вознамерившегося ударить во фланг 1-го Белорусского фронта, войска которого вышли к Одеру.
Ознакомительная версия.
