Ингмар Бергман воевал теперь на три фронта. В знак протеста против высокого государственного налога на развлечения шведские кинопредприниматели грозили полностью прекратить производство фильмов, что возымело бы для него серьезные последствия. Он должен был обеспечивать уже две семьи, а вдобавок создавал новую. Годом позже кинопроизводство действительно прекратили, и Бергмана вышвырнули из “Свенск фильминдустри”, а после двух подряд неудачных постановок также и из организованного Лоренсом Мармстедтом нового театра. К тому же был и четвертый фронт – пасторский дом, где все более сомневающаяся Карин Бергман находила связи сына “причудливыми”.
Весной 1950 года в уездном суде судебного округа Сёдра-Рослаг начались слушания, интересные для потомков тем, что позднее Бергман использует их подробности в своих драмах, прежде всего в сценарии фильма “Вероломные”, режиссером которого стала его будущая, а затем и обманутая любовница Лив Ульман.
На заседании суда Гюн Грут заявила, что еще в начале сентября минувшего года рассказала мужу, что изменила ему с Ингмаром Бергманом и что теперь они живут вместе, причем с согласия Хуго Грута. Тот со своей стороны утверждал, что лишь в январе узнал об измене жены, и не только с Бергманом, но и с несколькими другими мужчинами. Оба требовали единоличной опеки над детьми и обвиняли друг друга в недостаточном исполнении родительских обязанностей.
Суд решил запросить заключение из ведомства по охране детей, Бергман воспринял это как унижение, и не удивительно, если учесть, что в итоге получилось.
Хуго Грут очень сомневался в пригодности жены как воспитательницы детей, поскольку она виновна в многократной неверности. А так как она собиралась выйти за режиссера Бергмана, у их мальчиков – коль скоро по решению суда опеку над ними предоставят жене – будет отчим, у которого пятеро детей и за плечами уже два неудачных брака. “Учитывая, какую жизнь, по словам господина Грута, ведут определенные кино– и театральные круги Стокгольма, в результате брака матери с режиссером Бергманом дети попадут в абсолютно не подходящую для них среду”. Более того, обстановка в доме жены настолько неподходящая, что дети могут понести ущерб, даже просто навещая мать. В довершение всего финка-домработница, нанятая Гюн Грут, опять-таки не годилась для воспитания детей, ибо, по словам господина Грута, страдала “военным неврозом”.
Гюн Грут обвиняла мужа в нервозности и вспыльчивости, отчего дети в его присутствии нервничали и становились неуправляемыми. Она рассказала, что он вообще не желал иметь детей, уговаривал ее сделать аборт и завести любовника, а также сам изменял ей. И подчеркивала прекрасные отношения между ее детьми и Ингмаром Бергманом.
Ведомство по охране детей побеседовало с родственниками и близкими друзьями супругов Грут и выяснило их мнение. Кузина Хуго Грута Марианна Бекселиус и ее супруг, генеральный директор Эрнст Бекселиус, заявили, что опеку над детьми, безусловно, должна получить Гюн Грут. Хуго Грут с его дерганой натурой, вспыльчивостью и пессимизмом, не в пример ей, в опекуны совершенно не годится. Директор Э. Якобссон и его жена Ингегерд тоже считали, что детей надо отдать Гюн Грут. Она лучше заботилась о них, чем ее супруг, который, по мнению Якобссонов, страдал болезненным эгоцентризмом. Его желание получить опеку все они объясняли исключительно уязвленной гордыней.
Врач Якоб Руселль засвидетельствовал, что сложности в браке возникли задолго до того, как Гюн Грут, по утверждению ее мужа, начала ему изменять. Госпожа Лулу Семичев полагала, что Гюн Грут относилась к детям безответственно и выказала большую опрометчивость, ей бы следовало быть осторожнее со своими внебрачными связями. Эта дама разделяла мнение, что социальные круги, в каких вращается режиссер Бергман, для детей явно не подходят. Капитан Вильям Грут, двоюродный брат Хуго Грута, считал, что Гюн Грут, конечно, вполне способна позаботиться о детях, но, поскольку она теперь живет с режиссером Бергманом, дети рискуют попасть в неподходящее окружение.
Ведомство по охране детей пришло к выводу, что ни того ни другого родителя непригодным считать нельзя и тем не менее рекомендуется предоставить единоличную опеку жене.
Восьмого ноября 1950 года в ходе слушаний в уездном суде Гуннар Шёберг, адвокат Хуго Грута, вызвал знаменитого режиссера с сомнительным кругом общения дать свидетельские показания о связи с Гюн Грут. “На вопрос Шёберга Бергман отвечает, что в течение последнего года действительно неоднократно имел интимные отношения с Гюнвор Грут”.
В доказательство, что ее страх перед буйным, неуравновешенным нравом мужа вполне оправдан, Гюн Грут предъявила справку, что лечила поврежденный шейный позвонок. Она утверждала, что муж ударил ее с такой силой, что она рухнула на пол, хотя в медицинской справке было написано, что травма возникла вследствие падения в лестницы.
Случившееся дальше Ингмар Бергман описывает в своих мемуарах, а затем в сценарии “Вероломных”. В ходе бракоразводного процесса Гюн Грут решила покончить с унижением и “отказалась впредь играть на мужниных условиях”. Она, двое ее детей и Бергман поселились в четырехкомнатной квартире на Грев-Турегатан, всего в нескольких кварталах от однушки, которую он сохранил за собой для работы. Они взяли с собой и финку-няньку, ту самую, что присматривала за детьми, пока они находились в Париже. Без няньки в самом деле было не обойтись, потому что Грут опять забеременела, на сей раз от Ингмара Бергмана.
Однажды ноябрьским вечером Хуго Грут позвонил по телефону и предложил примирение и соглашение, вместо того чтобы продолжать мучительный судебный процесс. Они договорились посетить адвоката, чтобы подготовить соглашение, и он попросил жену встретиться с глазу на глаз. Бергман пробовал отговорить ее от встречи, но она заупрямилась, ведь по телефону инженер казался мягким и уступчивым. После ужина Грут заехал за ней на машине, и они поехали в парк Лилль-Янсскуген. Вернувшись домой, Гюн Грут рассказала, что муж изнасиловал ее.
Бурную сцену, которая засим последовала, Бергман описал в сценарии “Вероломных”. Ссора, его безумная ревность, ее щекотливое положение. “Меньше чем за час наши возможности сообща преодолеть кризис умерли. Это было начало конца, хотя мы цеплялись друг за друга в отчаянной попытке помириться”, – пишет он в “Волшебном фонаре”.
Соглашение между супругами Грут детально устанавливало, как надлежит урегулировать конфликт в отношении опеки над детьми. Один из параграфов оговаривал, что “в случае, если жена вступит в брак с режиссером Ингмаром Бергманом, ее право на опеку будет рассмотрено повторно”. В фактической ситуации суд решил предоставить опеку над детьми Гюн Грут.
