в школе и мечтал сбежать оттуда. Вероятно, детей, похожих на меня, очень много. У моего дяди была водопроводная фирма, и я начал ему помогать. Лето выдалось великолепным, осень – хуже. В феврале я тащил бак по лестнице, уронил его на ногу и подумал: «Да к черту все это!» Больше я на ту работу не возвращался. До этого по выходным я подрабатывал в центре садоводства и теперь перешел там на полную ставку. Я подметал и пылесосил, расставлял товар на полках и помогал пожилым женщинам загрузить компост в багажник. Это была прекрасная работа, никакого стресса. Управляя вилочным погрузчиком, я чувствовал себя королем мира. Во время учебы в школе я мечтал стать взрослым и наконец стал им. По крайней мере, я чувствовал себя им. Теперь, когда я действительно взрослый, хочется снова стать ребенком.
Затем я устроился на работу в туристическую фирму и стал продавать туры по телефону. Меня обучали прекрасные люди, включая парня по имени Рассел, который был настоящей легендой. К сожалению, он скончался от приступа астмы через несколько лет. Там же я познакомился с Нилом, ставшим моим лучшим другом. Я прекрасно проводил время, но вознаграждение было комиссионным, и я не всегда «висел» на телефоне, а был занят другими вещами, например знакомился с девушками в кафе и наслаждался другими подростковыми занятиями.
Я проработал в туристической фирме около года, а затем увидел в газете объявление о вакансии диспетчера скорой помощи, которому нужно было отвечать на звонки в 999 и распределять вызовы по бригадам. У меня был небольшой опыт телефонных продаж и желание служить в государственной структуре (оба моих родителя трудились в тюремной службе: мать в отделе кадров, а отец водил заключенных на общественные работы), поэтому я отправил свое резюме.
Возможность заниматься чем-то интересным и приносить пользу людям казалась мне привлекательной. Здесь не я пытался продать услугу людям, а, наоборот, люди отчаянно нуждались в моих услугах. Вознаграждение, кстати, не было комиссионным.
Работа диспетчера скорой помощи непредсказуема. Сегодня ты со служебного телефона заказываешь китайскую еду в офис, а завтра кассету с этой записью изымает полиция.
До этого я редко сталкивался со скорой помощью или Национальной службой здравоохранения в целом. Однако, когда я работал в центре садоводства, одна из табличек упала и ударила женщину по голове. Больше всего мне запомнилось то, что, пока я суетился, диспетчер скорой помощи, принявший мой вызов, оставался поразительно спокойным. Это меня очень впечатлило.
Мне было всего семнадцать, когда я пошел на собеседование, поэтому на предложение работы особенно не рассчитывал. Однако парень, проводивший собеседование, увидел, как сильно я хочу присоединиться к его команде, и предложил мне это. Меня направили на четырехнедельные курсы, где новичков учили отвечать на телефонные звонки: «Снимите трубку. Нажмите на кнопку. Сохраняйте спокойствие. Задавайте вопросы, связанные с проблемой пациента. Оставайтесь на линии и давайте необходимые рекомендации, пока скорая помощь не прибудет на место. Положите трубку. Повторите то же самое».
Диспетчеры зарабатывают меньше других сотрудников скорой помощи, и их не особенно ценят. Думая о скорой помощи, вы представляете не человека за столом, а парамедиков, которые вбегают в дом с кучей медицинских принадлежностей. На самом деле работа диспетчером скорой помощи была самой тяжелой и напряженной в моей жизни. Если в качестве парамедика я ездил по десяти вызовам за день, то, будучи диспетчером, принимал пятнадцать вызовов за полчаса. Нужно было прикладывать все усилия, чтобы справиться. Все, что я говорил, записывалось, и определенный процент моих разговоров прослушивался. Я встревожился, когда однажды кассеты с моими разговорами забрала полиция в качестве доказательства: полицейские могли услышать, как я заказываю крекеры из креветок, хрустящую говядину, курицу «гунбао» и жареный рис с яйцами. У нас был вечер китайской кухни. Я надеялся, что эта аудиозапись не попадет в суд.
Во время моей работы происходили невероятные вещи. Однажды кто-то позвонил и сказал: «Я знаю, где ты находишься. Я буду ждать на парковке, когда ты закончишь, чтобы убить тебя». Невозможно определить, был ли потенциальный убийца пьяным, под кайфом, психически больным или просто идиотом. Люди могли позвонить и сказать: «Парень, у меня нет денег на такси. Вам придется прислать машину, чтобы отвезти меня домой, а иначе я умру от переохлаждения». Что можно сказать на это? В такие моменты меня переполняло отчаяние.
Изредка диспетчер принимает вызов, связанный с его близкими людьми. Одна моя коллега на первой же смене приняла вызов от своего бывшего мужа, у которого произошла передозировка. Только вообразите это. Но я тоже получил свою дозу жестокой реальности. Однажды нам позвонили из детского сада, куда ходила моя дочь. Я спросил у коллеги имя пациента, и она ответила: «Мэдисон Фарнворт». У меня сердце ушло в пятки. Я взял наушники у своей коллеги и услышал, как звонящий говорит, что у моей дочери припадок. Я выбежал из офиса, прыгнул в автомобиль и со всей силы нажал на газ. Если бы меня попытался остановить полицейский, ему пришлось бы мчаться за мной до самого детского сада. Я бы ни за что не остановился.
Приехав в детский сад сразу за скорой помощью, я дрожал как осиновый лист. Оказалось, что у моей дочери были фибриллярные судороги. Они происходят, когда у ребенка внезапно поднимается температура. Тело просто сходит с ума. Обычно такие судороги не угрожают жизни, но я этого не знал и был в ужасе.
Я был рядом с дочкой в автомобиле скорой помощи, а когда мы подъехали к больнице, медсестра сказала:
– Оставьте ее со мной.
– Нет, я останусь.
– Что вы имеете в виду?
– Я ее отец.
Я забыл, что на мне до сих пор была униформа. Медсестра решила, что я просто работник скорой помощи.
Помогать больным по телефону – это очень большая ответственность, но при этом ты неотступно ощущаешь собственное бессилие.
Однажды я принимал роды по телефону. Я сказал парню: «Скорая помощь уже выехала, но она может не приехать вовремя, поэтому я буду давать вам инструкции». Это было последнее, что хотелось услышать тому парню. Я сказал ему взять несколько полотенец, а затем услышал, как он, запыхавшись, бежит по лестнице и открывает ящик комода, зажав телефон между плечом и ухом. Я сидел и думал: «Это просто невероятно. Я сижу в светлой комнате с кондиционером и пью чай, в то время как этот парень принимает роды». Из трубки раздавались крики, пыхтение и наконец детский плач. Вдруг ощущение нелепости сменилось чувством удовлетворения.
Однажды нам позвонила женщина с обочины дороги. Оба ее ребенка находились без сознания на заднем сиденье автомобиля, а у ее мужа кружилась голова, и его рвало.
