Ознакомительная версия.
При вступлении на престол 19 февраля (3 марта) 1855 года у них было шестеро детей. Но частая беременность (после вступления на престол императрица родила еще двух детей) подорвала ее здоровье. К тому же от природы она была не особенно сильной и с трудом переносила суровый петербургский климат.
Вынужденная по указанию врачей вести все более замкнутый образ жизни, она вскоре заметила, что император охладел к ней. Гордая, она молча страдала, продолжая, несмотря на переживаемое ею испытание, сохранять чувство благодарности к человеку, подарившему ей свою первую любовь и сделавшему из нее, незначительной принцессы, императрицу-повелительницу всея Руси.
А в это время у Александра II роман сменялся романом и увлечение увлечением.
Одно время казалось даже, что он захвачен серьезным чувством. Он увлекся молодой двадцатилетней девушкой, столь же замечательной своим умом, как и красотой, княжной Александрой Сергеевной Долгорукой — отдаленной родственницей Екатерины Михайловны. Как говорят, она послужила для Тургенева прототипом героини «Дыма». В 60-х годах, в эпоху великих реформ, она играла большую роль. Ясность ее ума и твердость характера часто заставляли Александра II настойчиво следовать по избранному им пути решительных преобразований. Ее называли; «La grande Mademoiselle».
Внезапно, по неизвестной причине, эта связь оборвалась. Александра Сергеевна вышла замуж за старого генерала Альбединского, которого царь поспешил назначить варшавским губернатором.
За этим увлечением следовали другие, быстро сменяя одно другое.
* * *
Избалованный быстрыми и легкими успехами, Александр Николаевич был изумлен сопротивлением Екатерины Михайловны. Он не мог понять, как могла избегать его, царя-самодержца всея Руси, семнадцатилетняя девчонка. Как могла она оставаться непреклонной, несмотря на все его настояния. С непокорной он впервые встречался на своем жизненном пути, и это раззадоривало его.
Но наконец она сжалилась над ним и пришла в Бабигон.
И тогда он испытал несказанное блаженство быть любимым не как царь, но как человек, быть любимым очаровательным и ласковым созданием, отдавшим ему свою душу и тело.
После нескольких месяцев блаженства ее отняли у царя: она уехала в Неаполь. Но он продолжал ее любить и ежедневно писал ей. Он, конечно, мог заставить ее вернуться и преодолеть сопротивление. Граф Шувалов и его агенты из Третьего отделения справлялись и с более трудными поручениями, остававшимися для всех тайной.
В это время за пределами России совершались важные события. Австрия потерпела поражение при Садовой. Германский союз перестраивался под владычеством Пруссии. Положение Люксембурга таило близкое столкновение Франции и Германии. Восстание на Крите вновь ставило в порядок дня Восточный вопрос. Но и монархи — люди. Не всегда они носят короны на своих головах, не всегда «мысли об их подданных и о собственной славе» (слова Боссюэ) стоят в центре их внимания.
И теперь, несмотря на воинственный шум оружия, наполнявший тогда Европу, несмотря на тяжелые государственные заботы, в душе Александра II естественно росло и крепло чувство любви. Раздуваемое разлукой, воспоминаниями и мечтами, это чувство обращалось в лихорадочную страсть — исключительную, настойчивую, становилось неизлечимой болезнью, тем более страшною, что оно переживалось уже немолодым человеком. Великий мастер латинской элегии Проперций в классических словах сказал: «Поздняя любовь часто пылает жарким огнем».
И такая поздняя страсть всецело захватила Александра II; она обратилась в главный импульс его жизни. Она подавила обязанности супруга и отца: она оказала влияние при решении основных политических вопросов: она подчинила его совесть и всего его вплоть до его смерти.
Приезд Александра II в Париж в 1867 году. — Покушение Березовского. — Визит императрицы Евгении. — Княжна Долгорукая приезжает в Париж. — Возвращение княжны Долгорукой в Петербург. — Княжна Долгорукая повсюду следует за царем. — Император Александр II посвящает княжну во все политические тайны. — Пребывание в Эмсе в июне 1870 года; тайное соглашение Пруссии и России на случай франко-германской войны. — Приезд Тьера в Петербург после Седанского разгрома
В июне 1867 года, уступая настойчивым приглашениям Наполеона III, Александр II посетил всемирную выставку. В сопровождении своих сыновей, великих князей Александра и Владимира, император Александр II прибыл в Париж в субботу, 1 июня, и остановился в Енисейском дворце.
На следующий день Александр II присутствовал на скачках, после чего обедал в Тюильри. 3 июня было посвящено отдыху. 4-го царь посетил торжественное представление в опере. 5-го, во время посещения Sainte Chapelle, группе французских адвокатов пришла в голову «блестящая» мысль крикнуть царю прямо в лицо: «Да здравствует Польша». В четверг, 6-го, состоялся военный парад в Лоншане, на котором присутствовал и прусский король. Когда Александр возвращался с парада, польский эмигрант Березовский два раза выстрелил в царя, ехавшего в карете с Наполеоном III, — оба раза промахнувшись. Монархи отнеслись к покушению совершенно спокойно.
Годом раньше Александр II так же спокойно встретил выстрел Каракозова. Это спокойное мужество, столь часто проявляемое Александром II, не стоило ему никаких усилий, оно было прирожденным и поддерживалось фатализмом и верой в Бога. Поэтому он был очень изумлен, когда по возвращении в Елисейский дворец ему сообщили о прибытии императрицы Евгении.
Несчастная императрица была потрясена, и у нее дрожали руки. Французская империя переживала тогда тяжелые дни. Роскошь всемирной выставки никого не вводила в заблуждение. Снаружи и внутри здание императорской Франции давало повсюду трещины. В эти июньские дни 1867 года известия, полученные из Мексики, не оставляли никакого сомнения в неизбежности предстоящей катастрофы. Император Максимилиан был уже окружен в Кверетаро; со дня на день ждали известия о его гибели. Не меньше беспокойства внушала и Германия. Все это заставляло Наполеона III придавать особое значение посещению царя. Он надеялся очаровать своего гостя, рассеять его неудовольствие, вызванное политикой Франции в польском вопросе, и склонить его на свою сторону, чтобы задержать быстрый рост влияния Пруссии в Европе. Посещение царя, омраченное с самого начала оскорбительным возгласом в Sainte Chapelle, теперь заканчивалось покушением на убийство. Императрице Евгении было отчего волноваться. Она, однако, совершила свою обычную ошибку, послушавшись первого порыва своей экспансивной натуры. Когда царь к ней вышел, с ней случился нервный припадок. Великие князья Александр и Владимир уложили ее на диван, а император, взволнованный, позвал на помощь. Внезапно императрица поднялась, знаком объяснила, что она не может говорить, и быстро уехала, не проронив ни слова.
Ознакомительная версия.
