Политическая учеба курсантов дополнялась общеобразовательной подготовкой. Не было нужных пособий по литературе, но в школе составили хрестоматию из произведений русских классиков, организовали литературный кружок, школьный журнал проводил конкурс на стихи, премируя лучшего поэта книгой с надписью «Красному курсанту за пролетарское творчество» и двумя фунтами сахару.
Учиться было трудно. Для большого здания не хватало дров. Курсанты заготовляли топливо далеко за городом, но отдавали его прежде всего для заводских кочегарок и паровозных топок.
Наиболее убедительно учила, закаляла Ватутина классовая борьба, которая кипела в селах Полтавщины. Там озверело орудовали кулаки, еще действовали крупные махновские банды.
В 1921 году начался голод в Поволжье и в некоторых районах Украины. В этих главных тогда житницах страны засуха поставила население на край гибели.
Перед строем курсантов на вечерней поверке читали воззвание Центральной Комиссии помощи голодающим ко всем рабочим и крестьянам, ко всем честным гражданам РСФСР.
«Великое стихийное бедствие — голод охватил житницу России Поволжье и поставил перед угрозой смерти более 22 000 000 населения, — говорилось в воззвании. — Советская власть делает все возможное для оказания помощи голодающим. Она обсеменила озимый клин, отпустила ссуду для ярового, дала 12 миллионов пудов зерна для питания голодающего населения. Но необходима всеобщая помощь. Рабочие, служащие, красноармейцы должны установить ежемесячные отчисления в фонд помощи голодающим. Смерть косит немилосердно, трудящиеся, честные граждане должны сделать все, чтобы отвести руку смерти от голодающих».
По предложению политического управления Приволжского военного округа воинские части брали голодающих детей на содержание, каждые десять бойцов взялись прокормить одного взрослого голодающего. Один из курсантов школы написал родным письмо, которое прочли перед строем:
«Дорогие мои! Много приходится мне читать об ужасах голода на Поволжье и в некоторых губерниях Украины. Как же спасти голодающих? А вот как: пусть каждый оторвет от себя кусок хлеба и передаст его голодному. Дорогие мои! Я, солдат Красной Армии, три дня сижу без хлеба не потому, что мне его не дают, а потому, что трехдневный паек я отдаю голодающим. Спешите на помощь и вы. Прошу вас об этом. Я, солдат Красной Армии, красный курсант, своей службой, своей кровью отблагодарю вас за это. Пишите мне, как вы помогаете голодающим...»
Стоя в строю, Ватутин усилием воли сдерживал рыдания. То, о чем говорилось в письме, касалось и его семьи. Голод поразил село Чепухино. Недостаток хлеба стал гибельно оказываться зимой 1921 года еще и потому, что, истощенное первой мировой войной, ограбленное, разоренное иноземными захватчиками и белогвардейцами в годы гражданской войны, село обнищало, лишилось скота, люди ослабели физически, упали духом. На народном бедствии стали наживаться кулаки и спекулянты, вконец разорявшие крестьян. Люди ели прелую солому с крыш, разводили и пили горячий мел и умирали в мучениях.
Целыми днями жалобно звонили колокола сельской церквушки; люди носили на старый, унылый погост гробы.
Брат Николая Федоровича Афанасий стал обдирать древесную кору, упал с дерева на землю и тяжело повредил себе грудь. Умер от голода самый младший брат, двенадцати летний Егор. Схоронил его Федор Григорьевич, а через несколько дней слег сам, пожаловался на озноб и тихо скончался. Вслед за ним свалился и дед Григорий. Старик умирал, положив под голову мешок с пшеницей — ссуду, выданную государством на посев, и умер, не коснувшись зерна, в котором видел спасение всей семьи.
Николай Федорович отсылал родным свой паек, расходовал на продукты все деньги; старший брат Павел демобилизовался и приехал домой — семье стало немного легче.
Ватутин вспоминал отца, прошедшего всю гражданскую войну, всегда тихого, работящего, вспоминал деда, брата и думал, где взять хлеба, чтобы спасти мать, сестер и братьев.
Брат Павел писал, что «урожай в 1922 году обещает быть хорошим, но семья не надеется дожить до нового хлеба, мечтает о том, как дожить до теплых дней, до травы...» Писал, что хлеб есть у кулаков, но они его не продают даже за большие деньги.
На Полтавщине банды убивали советских работников, жгли их на кострах, грозились напасть на Полтаву, звонили по телефону в школу и угрожали поджогом, расправой, убивали часовых. Однажды, окружив «а марше группу курсантов, махновцы изрубили их, уложили тела в мешки и заставили крестьян отвезти трупы к зданию школы.
Курсанты учились, не выпуская из рук оружия. Стреляя на полигоне по деревянным мишеням, они были всегда в готовности перенести огонь на бандитов, искавших случая для нападения. Когда рота курсантов проводила тактические занятия, другие роты прикрывали ее фланги и тыл. Курсанты заготовляли дрова в Диканьском лесу и отражали налеты банд, не раз поднимались по тревоге из лагерей на защиту Полтавы, к которой подходил Махно.
Борьбу, с бандитизмом на Украине возглавил Михаил Васильевич Фрунзе.
Он писал, что борьбу с Махно надо вести со всей решительностью и беспощадностью, ставя задачей полное истребление банд и уничтожение очагов бандитизма.
Фрунзе подчеркивал, что очищение Украины от бандитизма, обеспечение устойчивого советского режима является вопросом жизни и смерти для Советской Украины, вопросом исключительной важности для всей Советской федерации.
Фрунзе принимал личное участие в боях. У станции Решетиловка полководец был ранен, но продолжал руководить боевыми действиями.
В те месяцы Ватутин не расставался с оружием. Даже в Полтаве на отдыхе он ложился спать с гранатами и патронами у изголовья, с винтовкой, подготовленной к бою. Участвуя в боях в районе Перещепино, Михайловка Полтавской губернии, в Константиноградском, Кобылякском, Зеньковеком уездах, Ватутин прямо перед собой видел врага. И в боях окончательно определился путь молодого курсанта.
В 1921 году Ватутина приняли в Коммунистическую партию.
В том же году 29-е пехотные курсы были реорганизованы в 14-ю Полтавскую пехотную школу. Курсантам предложили на выбор: либо демобилизоваться, либо остаться в школе. Ватутин добровольно и навсегда остался в Советской Армии. Остался потому, что полюбил ее, и потому, что служить Родине, служить революции в рядах армии стало для Ватутина смыслом жизни.
Ватутин окончил школу отлично.
Перед выпуском Сальников вызвал к себе курсантов и долго беседовал с каждым из них. Его интересовало все: как вновь назначенный командир взвода, явившись представляться, постучит в дверь командира полка, как поступит, если у того в это время будут другие командиры, что и как бывший курсант будет читать, а главное, как будет учить и воспитывать бойцов.
