В этот жизненно острый момент сказался характер Ватутина — советского офицера, коммуниста, проявился его взгляд на жизнь, его отношение к человеку, его вера в то, что человек при желании может достичь всего, особенно если ему помочь. Ватутин разглядел в неграмотной батрачке натуру честную, человека, которого тяжелая жизнь не только не искалечила, а сделала стойким, бодрым, уверенным в себе.
И Ватутин ответил родным: «Была бы Таня человеком хорошим, а грамоте я ее сам выучу». Они поженились и уехали в Чугуев. Поселились молодожены в деревне Малиновке, близ Чугуева, в маленькой крестьянской хате.
Рано вставал молодой командир взвода, чтобы поспеть к палаткам своих бойцов до того, как горнист сыграет побудку. И задолго до солнца поднималась его жена, чтобы приготовить мужу горячий завтрак.
Много раз ночью по сигналу тревоги вскакивала вместе с мужем Татьяна Романовна, подавала ему оружие, снаряжение, чемодан с необходимым запасом белья и каждый раз была готова к тому, что это не учебная тревога, а боевая. В дни летней учебы она приносила Ватутину горячий обед в поле на стрельбище. Пообедав, Ватутин снова шел на занятия, а Таня спешила домой готовить уроки.
Поздним вечером кончались занятия с бойцами. Ватутин возвращался в чисто прибранную комнатку, и теперь ученицей становилась его жена.
Начали полушутя-полусерьезно с того, что Николай Федорович вырезал из картона буквы алфавита, развесил их на стенах избы, над печью, и Таня, не отрываясь от домашних дел, учила азбуку. Вскоре уже по серьезному перешли к чтению, письму и арифметике.
После Чугуева молодые Ватутины жили в Чернигове, Ростове, Новосибирске в в небольших городках. Каждый раз при переездах они продавали все неудобные для перевозки вещи и на новом месте обзаводились хозяйством вновь. Но ни разу не было в семье споров из-за вещей, из-за неудобств.
Не жалели Ватутины, что оставляют в Ростове обжитую квартиру, не жалела Татьяна Романовна, что в Чернигове оставила добрым людям любовно выхоженный огород.
Ватутины видели в переездах не только трудности, но и новизну, — в каждом гарнизоне находили они хороших людей, каждый район был по-своему интересен.
В 1929 году Николай Федорович уезжал в длительную командировку в то время, когда Татьяна Романовна ждала первого ребенка. Когда Николай Федорович вернулся, дочь уже улыбалась отцу, и он, счастливый, с благодарностью взглянул на жену.
Учеба Татьяны Романовны между тем продолжалась. Забегая вперед, приведем отрывок из одного письма Ватутина жене.
В это время Ватутин учился на курсах в Москве, а семья, жила на Кавказе. Татьяна Романовна жаловалась мужу, что педагог, преподававший ей арифметику, прекратил занятия, что она озабочена тратой средств на учителей, потому что жизнь на две семьи вызвала новые расходы, что болезнь детей отрывает ее от рабфака на дому.
Вот что ей ответил Ватутин:
«Здравствуй, милая Танечка!
Сейчас получил от тебя письмо. Спешу ответить.
Прежде всего о твоем несчастье, что у тебя нет учительницы. Постараюсь достать учебники. Теперь относительно процентов. Я не помню всего на память, ты посмотри все, что мы получили по заочному обучению. Там, кажется, правила есть. Я же тебе сообщаю следующее:
Процент — это одна сотая часть всякого числа. Например: у тебя 100 рублей. Одна сотая часть от 100 рублей будет 1 рубль. Так этот один рубль и есть 1% от 100 рублей.
Теперь три правила:
1) Требуется найти, какой процент составляет какое-либо число по отношению к целому числу.
Например: я получаю жалование 400 рублей, из них 40 рублей я уплатил за паек. Нужно узнать, сколько процентов составят эти 40 рублей по отношению к 400 руб. (к моему жалованию).
Лучше всего рассуждать так: 400 руб. = 100%. Узнаем, чему равен 1°/о. Для этого 400: 100 = 4 рубля. Значит, 1°/о = 4 руб.
Теперь узнаем, скольким процентам равны 40 руб. Для этого нужно узнать, сколько раз 4 руб. содержатся в 40 руб., то есть надо 40 руб.: 4 руб. = 10. Значит, 40 руб. составляют 10 % по отношению к 400 руб.
Если ты уже прошла пропорции, то этот пример можно решить еще скорее. Для этого рассуждаем так...»
И далее страницу за страницей исписывает Ватутин. Письмо это является замечательным документом, характеризующим советского человека, его отношение к жене-другу, его верность данному слову.
В октябре 1922 года Ватутин прибыл в 23-ю стрелковую дивизию Украинского военного округа и вступил в исполнение обязанностей командира взвода одной из рот 67-го Купянского стрелкового полка.
В сознании Ватутина всегда жило требование устава — «командир взвода лично ведет свой взвод в бой».
Он отдавал себе отчет, какой глубокий смысл имеет это уставное положение, что должен делать командир взвода, чтобы выполнить это требование устава, — требование государства, как подготовить взвод к решающему моменту, когда мерой всех вещей и явлений станет жизнь или смерть, твоя победа или победа врага. Возможность выдержать этот экзамен боем молодой командир видел в том, чтобы сейчас, не жалея сил, посвятить себя взводу.
В это время в полк начали прибывать новобранцы Они стояли с котомками за плечами или с деревянными сундуками у ног, набитыми сухарями, бельем...
Новобранцы держались каждый за свой сундук и мешок и за своего земляка, да так упорно, что при разбивке на роты и ранжировку хватались за руки, чтобы не оторваться друг от друга, и так группами старались стать в шеренгу.
Ватутин, строивший новобранцев, не противился этому, зная, что первое время, находясь вместе, земляки будут меньше скучать по дому. Это были новобранцы тех лет, когда в Красной Армии еще проводился «День неграмотного красноармейца» — как день мобилизации всех сил на борьбу с тяжким наследием прошлого, когда Фрунзе требовал на совещании командного и комиссарского состава Украины прежде всего «полной и наискорейшей ликвидации неграмотности».
С первого же шага вверенных ему бойцов, следя за строем, командуя, Ватутин внимательно наблюдал за тем, кто как воспринимает свое новое положение, кто чем интересуется, как вслушивается в слова командира...
Прежде всего он повел новобранцев в баню.
В предбаннике они оставили штатскую одежду, там же под машинкой облетели их волосы. Новобранцы входили в отделение мойки неуверенно, ступали неловко.
Командир взвода знал по себе, что пройдут месяцы и под влиянием армейского питания, режима, строевой подготовки худые поправятся, у всех распрямятся спины, развернутся плечи, выше поднимется голова — бойцы станут ловкими, тренированными, статными, и все они будут немного похожи друг на друга своими уверенными движениями и солдатской бодростью.
