Императору пришлось удовольствоваться тем, что после больших усилий и при поддержке архиепископа Майнцского ему удалось в 1196 году провести избрание королем своего сына Фридриха, одобренное архиепископом Адольфом Кёльнским и его сторонниками.
Итак, задумано было великое дело, но реализовать удалось только возможное. Все это время Генрих вел нескончаемые переговоры с посланниками папы. Положение в Ломбардии ухудшилось. Все чаще нарушались заложенные в Констанцском договоре права городов. Через брата императора, герцога Филиппа Швабского, папа передал жалобу о противоправных посягательствах в патримонии.
Кроме того, поздней осенью, во время пребывания императора в окрестностях Рима, состоялись его личные встречи с папой.
О вопросах переговоров делегаций нам известно немного. Наиболее вероятно, речь шла о согласии и мире между императором и папой. Папа оставался неуступчивым в вопросе объединения империи и королевства. Папа отклонил требование императора крестить его сына, Фридриха, помазав на царство. В тот момент еще не было ясно, должен ли будет Фридрих, уже избранный королем Королевства обеих Сицилии, помазан на германское или сицилийское царствование.
Если бы папа согласился на помазание на сицилийский престол, то он тем самым объединил бы империю с королевством, поскольку Фридрих уже стал избранным германским королем. Помазанием на германский трон папа недвусмысленно закрепил бы королевский титул за домом Штауфенов, хотя германские князья и сорвали план престолонаследия.
Ни один из вариантов ему не подходил.
На отказ папы Генрих VI ответил тем знаменитым «Высочайшим предложением», к сожалению без всякого толка будоражащим нашу фантазию, поскольку мы ничего, абсолютно ничего о нем не знаем. Было много спекуляций о необыкновенно высоких финансовых обязательствах императора по отношению к церкви. И наоборот, о признании империей патримония Святого Петра с гарантированной и высокой вассальной данью папе и курии. Но что можно гарантировать во времена перелома и перемен, когда папы и императоры умирали, а их наследники не были готовы, вероятно, и не могли быть готовыми выполнять договоренности предшественников. Папа опять отказался. Анналы Марбаха сообщают под 1196 годом: «В негодовании от неудачи после всех своих усилий император уехал из Рима на юг».
Тем не менее в конце декабря 1196 года Генрих VI созвал придворный совет в Капуе. Там он привел в исполнение жестокий смертный приговор Ричарду ди Ачерра, главному союзнику и зятю короля Танкреда, который иначе погиб бы от карающей княжеской руки. На том же самом придворном совете Генрих VI объявил о повышении подушной подати. Кроме того, немного позднее, к Пасхе 1197 года, он объявил из Палермо: все пожалованные грамоты должны быть возвращены для проверки — очевидное намерение перепроверить привилегии и в случае необходимости ликвидировать их.
В конце апреля 1197 года против него выступила группа заговорщиков. Но император, очевидно, предупрежденный, скрылся от противников в Мессине. С помощью Маркварда фон Анвейлера, рейхсмаршала Генриха фон Кальдена и группы германских крестоносцев, собравшихся в Мессине, он разбил бунтовщиков при Катанье и после многонедельной осады Кастроджованни, нынешней Энны, взял в плен последних восставших. Суд императора Генриха в присутствии императрицы Констанции, вынужденной наблюдать мучительную смерть земляков, был жесток. Предводителю мятежников, предназначенному на роль короля, правителю Кастроджованни, он приказал надеть на голову раскаленную железную корону.
Вполне понятны симпатии императрицы к своим сицилийским землякам, ведь Генрих бросил членов и детей ее королевской семьи гнить в германских застенках.
Но участие Констанции в мятеже, в результате чего на трон взошел бы другой король, при рассмотрении расстановки интересов кажется весьма сомнительным. Ведь бунт был направлен не только против собственного царствования Констанции, но и против притязаний на трон ее сына.
В конце июля ситуация на Сицилии, казалось, опять стабилизировалась, так что Генрих VI мог позволить себе предаться извечной страсти Штауфенов к охоте в Патти, расположенном в шестидесяти километрах к западу от Мессины. Он еще успел увидеть отъезд основной массы войска крестоносцев, великого и тщательно спланированного им мероприятия, призванного не только освободить Гроб Господень, но и продемонстрировать всему миру мощь и блеск империи Штауфенов.
Генрих VI, под впечатлением сицилийского мятежа, желал еще какое-то время понаблюдать за ситуацией в королевстве, а затем и сам собирался отправиться в Святую землю. Во-первых, он обещал папе принять в этом участие, но самое главное — он стремился продемонстрировать, будто исключительно его личное присутствие смогло обеспечить весь победный триумф.
Но вскоре умные расчеты и охватывающие весь мир планы Генриха VI, математика и стратега, завершились. Он страдал рецидивами малярии, заболев ею еще во время первого сицилийского похода. После кажущегося выздоровления его состояние ухудшилось из-за дизентерии. Он умер 28 сентября 1197 года в возрасте тридцати двух лет.
На смертном одре Генрих VI доказал силу своего аналитического таланта. Понимая, что модель империи, к которой он стремился, могла быть создана только им, он пошел на минимальные уступки по некоторым позициям. Он, никогда не дававший папе вассальной клятвы на Сицилию и, невзирая на мнение папы, непоколебимо выступавший за единство королевства и империи, приказал наследникам, императрице Констанции и сыну Фридриху, принести папе ленную клятву на королевство Сицилии: «…так, как ее было принято давать королями Сицилии».
Император ясно распорядился: королевство в случае смерти его потомков должно отойти церкви, как закончившийся лен. Его сын может получить от папы подтверждение на владение Священной Римской империей и выкупить его путем выдачи владений графини Матильды.
Избирательное право германских князей он при этом полностью игнорировал. Также подлежали возвращению вся центральная часть папского государства, старый патримоний Святого Петра, от Аквапенденте до Чеперано. Даже Равенна и Анкона, графства Маркварда фон Анвейлера, обязывались признать верховную власть церкви.
Отказ от крайних, минимальных позиций объяснялся вовсе не приступом слабости умирающего, а являлся следствием реализма, свободного от иллюзий.
Последовавшие в Европе события доказали это. Через полгода после смерти императора умер папа Целестин, и новый великий престольный властелин поднялся над христианским миром.
