амбициозного брата – придет время и Ли Банвон сам займет престол.
Ли Бангва был на десять лет старше Ли Банвона. К моменту восшествия на престол ему шел сорок второй год – возраст зрелой мудрости, с которого обычно начинается свершение великих дел. Судя по дошедшим до нас сведениям, Бангва был умным, щедрым и справедливым человеком, хорошим стратегом и верным помощником своего отца. Расклад представляется таким – Ли Бангва был хорошим сыном, Ли Банвон был самым деятельным (и самым умным) сыном, а несчастного Ли Бансока отец любил больше других сыновей и надеялся сделать из него идеального правителя…
В предыдущей главе было сказано о том, что с 1405 года правитель и его сановники окончательно перебрались из Гэгёна в Ханян. Слово «окончательно» могло вызвать недоумение у некоторых читателей, а дело в том, что, став ваном, Ли Бангва перенес столицу государства обратно в Гэгён. Вывод напрашивается сам собой – в Ханяне, «набитом» сторонниками Ли Бансока, ван не чувствовал себя в безопасности и для своего спокойствия предпочел перебраться обратно в Гэгён.
Согласно старинной традиции, в первый месяц совместной жизни молодые супруги должны быть особо предупредительны по отношению друг к другу. Следует избегать не только споров, но и каких-либо дурных мыслей и раздражения, поскольку начало накладывает свой отпечаток на всю дальнейшую супружескую жизнь. То же самое можно сказать и о правлении династий – достойное начало служило гарантией политической стабильности на протяжении многих лет. Но если уже при первой передаче престол обильно окропляется кровью и нарушается установленный порядок, то это служит примером для последующих правителей.
Ли Сонге не мог простить Ли Банвону его поступков, да и Ли Бангва имел полное основание опасаться за свою жизнь. Видимо, Бангва не обладал способностью к управлению государством или же не надеялся, что сможет одолеть Банвона, поэтому, при содействии военачальника Пак Бо, он привлек к заговору тридцатипятилетнего Ли Бангана, четвертого сына Ли Сонге. По плану заговорщиков, после того как с Ли Банвоном будет покончено, Ли Банган должен стать преемником Ли Бангва и третьим ваном Чосона. Заметим кстати, что у Ли Бангва не было сыновей, так что переход престола к его младшему брату выглядел закономерным и подходящим.
Военачальник Пак Бо в 1398 году поддержал Ли Банвона, но не был награжден за это согласно своим ожиданиям. Обида толкнула Пака на предательство. Ему удалось собрать вокруг себя еще несколько высокопоставленных военных, так что заговорщики могли рассчитывать не только на свои личные войска, но и на содействие части войск столичного гарнизона. Ставка делалась на внезапность, поскольку, в случае гибели Ли Банвона, у его сторонников уже не было смысла продолжать борьбу. Короче говоря, один удачный удар мог решить исход дела.
Планы составлялись тщательно, подготовка велась скрытно, но, тем не менее, осенью 1400 года Ли Банвон снова одержал победу. Он казнил Пак Бо и многих других, осмелившихся выступить против него, включая все окружение Ли Бангана, но на этот раз не стал марать руки кровью братьев – вану, который собирается править спокойно, совершенно не нужна репутация «хронического» братоубийцы. Ли Банган был оправлен в ссылку и содержался под арестом до конца жизни, которая оборвалась только в 1421 году. Та же участь постигла и Ли Бангва, низложенного вскоре после междоусобицы в ноябре 1400 года. Правда, в отличие от Ли Бангана, условия содержания Ли Бангва были довольно мягкими, он жил в привычной для него роскоши, но все же в изоляции от общества. Умер он в 1419 году. Что же касается вана-основателя Ли Сонге, то он скончался в середине 1408 года в ханянском дворце Чхандоккун [31], строительство которого на тот момент еще не было завершено.
Первый столичный дворец Кёнбоккун [32], построенный в 1395 году, не нравился Ли Банвону, вошедшему в историю под именем Тхэджон, по двум причинам – во-первых, он был построен его отцом и служил напоминанием о первом чосонском ване, а, во-вторых, он ассоциировался с бойней, устроенной им в 1398 году. Кёнбоккун остался главной, официальной резиденцией чосонских ванов, а Чхандоккун стал их домом.
ГЛАВА 3
Ли Банвон, властный правитель и второй основатель государства Чосон
Угадайте, что первым делом сделал Ли Банвон, когда взошел на чосонский престол? Конечно же он ликвидировал все личные войска своих родичей и впредь запретил им иметь больше вооруженных слуг, чем требовалось для охраны дворцов и поместий.
Отношения между Ли Банвоном и его отцом оставались напряженными. Можно представить, с какой охотой сын вычеркнул бы отца из своей жизни, но у него не было такой возможности, поскольку Ли Сонге был основателем Чосона и пользовался большим уважением среди подданных. Воцарение Ли Банвона не успокоило страсти, кипевшие в душе Ли Сонге и в 1402 году он подтолкнул к мятежу военачальника Чо Саыя, управлявшего одной из пограничных северо-восточных областей. Но к тому времени Ли Банвон успел укрепить свою власть, так что Чо Саый не нашел поддержки и поплатился жизнью за свою опрометчивость. После этого третий чосонский ван правил спокойно, без потрясений.
Ли Банвона можно с полным на то правом назвать вторым основателем государства Чосон. Образно говоря, Ли Сонге заложил основу, а Ли Банвон выстроил на ней крепко стоящее здание, правда, не совсем такое, какое хотел бы видеть его отец. Идеи Чон Доджона, которые разделял Ли Сонге, были окончательно преданы забвению – Чосон превратился в авторитарное государство, управляемое волей своего правителя. Споры о том, какая модель государства была лучше, ведутся до сих пор.
Сторонники авторитарной модели считают, что никто не может быть заинтересован в благе государства больше, чем правитель, который стремится передать унаследованное своему преемнику в наилучшем виде. По этому поводу можно сказать лишь одно – правители бывают мудрые и не очень, сильные и слабые. При мудром и сильном правителе государство процветает, а при слабом приходит в упадок, и никто не может этого предотвратить, ведь все зависит только от самого правителя.
Правление сановников хорошо тем, что «три паршивых сапожника составляют одного Чжугэ Ляна» [33], но порой их личные интересы нередко преобладают над государственными. Тот же Чон Доджон, пользовавшийся великим доверием Ли Сонге, не мог не предвидеть осложнений, которыми грозило объявление преемником вана его самого младшего сына, но это было выгодно для самого Чона… Ли Бансок мог стать марионеткой в руках своего многомудрого наставника, и неизвестно, чем все это могло закончиться.
Ли Банвон обвинял Чон Доджона
