Все старшие офицеры в Израиле хорошо знали, как велико значение точных разведывательных данных при выполнении военных операций, в особенности против лагерей террористов в Иордании и Сирии. И все же, несмотря на опыт, на постоянный инструктаж, даже они не в состоянии были вообразить себе, каким образом обостренное внимание к деталям и скрупулезное изучение обстановки в применении к такой огромной по масштабу «операции», как война, могли сыграть столь решающую роль.
Широкая публика ничего этого не знала. Ареле Ярив избегал всякой огласки (позднее, правда, он эту позицию изменил). Вне армии он было мало известен и на блестящих генералов, которые в Израиле играли роль, в других странах отведенную кинозвездам, не похож.
Ярив родился в Москве в 1921 г. Он был вторым сыном в семье детского врача Хаима Рабиновича. В 1925 г. Рабинович с семьей переехал в Литву. Там он стал одним из руководителей сионистского движения. Его старший брат Гутман тоже причислял себя к сионистам. Что касается Ареле, то он мало интересовался политикой до того памятного дня в школе, когда один из литовских офицеров пришел на беседу в их класс. Офицер говорил о патриотизме и преданности родине и о том, что будущее страны находится в руках армии. Затем прибавил, что существуют на свете две разновидности неизлечимых дезертиров — цыгане и евреи.
Можно сказать, что в этот момент Ареле стал не только сионистом, но и принял железное решение вступить в ряды еврейской армии. В 1935 г. вся семья эмигрировала в Палестину. Там Ярив, однако, не нашел армии и поступил в сельскохозяйственную школу. Затем присоединился к Хагане.
Небольшого роста, щуплый и на вид вообще какой-то худосочный, он тем не менее сумел так себя поставить, что стал председателем ученического комитета. Страстный футболист (он был первоклассным вратарем) и первый ученик, Ареле, по свидетельству соучеников, поражал какой-то особой значительностью, которой бывают отмечены некоторые люди даже в юном возрасте.
Как только разразилась война, он пошел служить в Британскую армию и, будучи еще молодым офицером, стал адъютантом майора Эфраима Бен-Артци, единственного из палестинских евреев дослужившегося до должности командира батальона во время войны.
Войну он закончил в чине капитана и так же, как Харкави, был принят в Еврейский институт по совершенствованию в науках. Этот институт по существу был задуман как школа подготовки дипломатов, которые потребуются новому государству Израиль, как только оно получит независимость.
Но так же, как Харкави, он был затребован армией, которая нуждалась в таких людях, как он, куда в большей степени, чем гражданские учреждения. Ярив был сначала адъютантом начальника штаба Хаганы Якова Дори, затем Игала Ядина, который стал начальником Штаба в 1949 г., а перед этим возглавлял Оперативный отдел. Позднее он был личным ассистентом Давида Маркуса — талантливого военного, американца, трагически погибшего в результате случайного выстрела его собственного солдата во время боя за Иерусалим.
После окончания войны Ярив учился в Военном колледже израильской армии для старших офицеров, из которых готовили командиров батальонов, позднее он стал инструктором в этом же колледже.
В то время возглавлял колледж Ицхак Рабин. Ярив был в нем единственным инструктором, который в прошлом не служил в Пальмахе. Стыдиться этого тем не менее ему не пришлось.
Его присутствие и влияние сказалось на израильской армии уже после его возвращения из Европы, по окончании Французского военного коллежа (в одной с ним группе некоторое время учился генерал Гамаль Фейсал, будущий начальник штаба сирийской армии).
Ярив возглавил группу, которая была создана в Израиле, чтобы подготовить открытие первого в стране военного учебного заведения. В 1956 г. он стал первым его директором и находился на этом посту два года. Несмотря на то что программа колледжа неоднократно менялась, он до сих пор считается детищем Аарона Ярива. Особое внимание Ярив уделял логике и философии, называя их «школой мысли».
После работы в колледже он был направлен в Вашингтон как израильский военный атташе. Пентагон был поражен его поведением. Ярив не только настоял на своем желании видеть военные маневры американских моряков, но, не ограничившись наблюдением, сам принял в них участие как рядовой.
Возвратившись в Израиль в 1960 г., он получил то, к чему всегда стремился — командование бригадой. Однако долго командовать ему не пришлось, хотя сам он ничего не имел против карьеры армейского генерала. Но обстоятельства выдвинули его в ту область военного руководства, в которой были особо необходимы его выдающиеся способности. Летом 1961 г., когда Меир Амит стал главой Военной разведки, Ярив получил должность его заместителя.
Воспитанный в традициях строгой дисциплины британской армии, Ярив отличался от большинства старших офицеров в Израиле. В общении это был спокойный, даже застенчивый человек. В армии он считался сторонником жесткой дисциплины. Тем не менее все, кто когда-либо работал с ним, на всю жизнь оставались его верными друзьями.
В отличие от большинства израильских генералов, Ярив не любил публичных выступлений и как-то сказал репортеру, собиравшемуся написать о нем очерк, что возражает против превращения сил обороны и ее офицеров в своего рода Голливуд. Моральное состояние армии, сказал он, не определяется мелкими эпизодами из жизни командиров.
Остается до сих пор неясным, что в истории является движущей силой, — люди или события? Действия ли людей создают предпосылки для великих движений или, наоборот, великие по своему значению эпохи рождают великих людей?
Одно несомненно. Израилю в трудные для него дни 1967 г. очень повезло, что Военную разведку возглавлял Аарон Ярив — человек, в любых обстоятельствах сохраняющий ясность мысли, в прошлом учитель и воспитатель всех оперативных начальников, имеющий большой личный опыт военной службы. Очень многие из высших командиров в армии были его воспитанниками. Не все, разумеется, любили его. Но не было ни одного человека, который не испытывал бы к нему уважения и не восторгался бы им.
В мире разведки к утонченным интеллектуалам относятся с естественным недоверием. Ярив, однако — и это было признано всеми, — был именно интеллектуалом, но это не мешало ему с полным на то правом носить военную форму.
Возглавляя Военную разведку, Ярив отдавал должное своим предшественникам. Харкави, считал Ярив, создал лучшие на всем Ближнем Востоке аналитический и исследовательский отделы. Герцог — обеспечил безупречное функционирование всего аппарата разведки в целом. А Амит придал всей системе определенную направленность, введя обязательность обеспечения информацией действующую армию.
Один из самых важных моментов в развитии израильской разведки был, пожалуй, связан с работой Юваля Нэмана. Именно он довел разведку до того уровня, когда каждый элемент ее деятельности мог быть использован в текущей работе. Нэман был выдающимся израильским ученым, впоследствии профессором физики в университете в Тель-Авиве. В течение десяти лет в чине полковника Нэман служил в Военной разведке — при Джибли, Харкави и Амите. Позже Нэман стал лидером новой правой политической партии.
Разумеется, не Нэман первый обнаружил всю важность применения компьютеров и новой технологии в сфере шпионажа. Но именно он первым из всех, кто работал в разведках разных стран (за исключением разве что русских), обладал знаниями и соответствующей подготовкой, чтобы самостоятельно проектировать и создавать специфическое оборудование, необходимое в сфере деятельности секретных организаций.
Юваль Нэман родился в 1925 г. в Тель-Авиве и получил образование в Королевском колледже в Лондоне. Там защитил он свою докторскую степень. К вящему изумлению своих друзей, видевших в нем чистой воды блестящего ученого (даже прозвище у него было «мозговитый»), но человека не от мира сего. Нэман не только принял участие в Войне за независимость, но завоевал репутацию незаурядного военного специалиста.
После войны 1948 г. его убедили остаться в армии. Как и большинство других, кого прочили на высшие должности в армии, он был направлен в Париж в Военный коллеж. После окончания курса он вернулся в Израиль на должность одного из старших заместителей начальника Военной разведки.
Концепция, разработанная Нэманом, носила характер революционный и к тому же требовала серьезных денежных вложений. Он утверждал, что в будущих войнах решающим фактором станет электроника. Самый квалифицированный в мире офицер разведывательной службы окажется в положении беспомощного ребенка против невежественного противника, вооруженного компьютером. Во время войны начальнику Штаба нужна текущая разведывательная информация. Без компьютеров ему не обойтись.
