счастью через алгоритмы вроде: «верь своим ощущениям», «поступай, как велит сердце», «верь своим чувствам», «будь собой» и так далее. Но, например, если спросить у наркомана, что такое добро, выяснится, что героин — это тоже нечто хорошее, так как именно он дарует ему счастье.
Стоит ли нам так уж усердно утверждать, что «красота — в глазах смотрящего», а счастье каждый для себя определяет сам?
Есть и полностью противоположный подход — когда Большой Брат сам рассказывает тебе, что такое счастье. Пожалуй, весь XX век — это история того, как людям объясняли, в чем состоит их счастье. Этот подход сводится к простому указанию: ты счастлив, когда твой личный смысл совпадает со смыслом коллективным. Когда твоя личная история — это не твоя история, но часть какого-то большого фильма, который принадлежит власть имущим. Чем все это заканчивается, мы могли наблюдать на примере гитлеровской Германии.
Итак, ни биологический, ни либеральный («в чем я вижу добро — то и есть добро»), ни авторитарный взгляд на счастье не представляется мне правомерным. Что общего у всех этих популярных сегодня теорий? То, что каждая исходит из того, что эмоции — это и есть человек. В них человек и его мысли, пристрастия, взгляды тождественны. Таким образом, следуя этим теориям, жизнь человека представляется некой бесконечной гонкой за тем, чтобы догнать хорошие переживания и убежать от плохих. При этом ценность «я» совсем не берется в расчет. Важны только его переживания — насколько он обложил себя хорошими эмоциями и смог избавиться от плохих.
Но это не есть счастье. Я бы даже сказал, что такое отношение к себе — причина всех несчастий, так как эта безудержная гонка за новыми позитивными чувствами и есть то, что делает нас несчастными. Когда пришел коронавирус, мы оказались один на один сами с собой. И это и есть настоящая «пандемия страха» — когда ты сидишь в тишине и вдруг понимаешь, что твое счастье разрушилось. Именно поэтому резко выросли рейтинги онлайн-кинотеатров, онлайн-игр и так далее.
Потому что настоящее счастье — это не гонка.
Это свобода быть самим собой. Вне зависимости от внешних условий. Оно никак не связано с эмоциями, потому что человек не равен своим эмоциям.
И если и есть какой-то заветный ключ к счастью, то он в том, чтобы познать самого себя, свое истинное «я», понять, кто ты и что собой представляешь.
Стоит также отметить, что ощущение счастья напрямую завязано с широтой и богатством внутреннего мира. Чем внутренний мир скуднее, тем больше он обречен на зависимость от внешних условий. Тем больше ему требуется подпитка в виде индустрии развлечений, фаллометрии с использованием люксовых брендов одежды, автомобилей и так далее.
Безудержный шопинг и безраздельное потребление — это все производные как раз таки внутренней пустоты, которая порождена глубинным несчастьем и которая навязывает ту самую гонку, о которой я писал выше. Это счастье одноразовое, которое вмиг рушится, если не имеет постоянной подпитки. Настоящее же счастье напрямую происходит из широты внутреннего микрокосмоса. И оно не может никак зависеть от внешних обстоятельств.
Я могу похвастаться тем, что во время пандемии коронавируса мне довелось, может быть, впервые в своей жизни увидеть по-настоящему счастливых людей. У них нет ни яхт, ни вилл, ни миллиардов. Это самые простые, обычные люди — медики и волонтеры. Те, кто нашли свое «я» в служении людям. Работая в сложнейших условиях, они счастливы.
Сделает ли коронавирус нас счастливее? Заставит ли он нас задуматься о том, что такое счастье и счастливы ли мы по-настоящему? По моему убеждению, счастье — сугубо внутренняя история, не зависящая от внешних условий. И раз это так, то почему же мы все оказались пленниками пандемии страха? Может, что-то не так в нас самих?
Исторические книги рассказывают нам о великих событиях, о победах и поражениях. Но мало кто задумывается об истории счастья. Это пробел, который, очевидно, необходимо заполнить. И если нам всем и надо сделать какие-то выводы из пандемии коронавируса, то это задуматься о том, в каком мире мы живем и как нам сделать мир, читай — себя, лучше.
Давайте будем честны: человечество никогда не жило так хорошо, как в наши дни. Мы победили многие болезни, окружили себя комфортом, технологиями, придумали себе тысячи разных дел, тогда как еще совсем недавно с точки зрения мировой истории у человека было только одно дело — выжить. Мы имеем роскошь выбирать себе марку автомобиля, напитки, кухни разных стран. Мы имеем доступ к любой музыке, книгам, картинам, мы можем выбирать, полететь нам в Таиланд или в Доминикану, Канаду или Австралию — да весь мир открыт перед нами. Такого не было никогда. И тут пришел коронавирус, который заставил нас вспомнить о том, о чем мы долгое время предпочитали не думать: что на самом деле качество нашей жизни определяется не количеством люксовых брендов в шкафу, не стоимостью машины, не нашим социальным статусом (вот же ирония: статус — это количество перьев, гласит поговорка), а качествами нашей личности, то есть тем, кем мы являемся на самом деле, какими мы предстаем перед лицом опасности, катастрофы, пандемии.
И да, возможно, меня многие упрекнут в том, что даже в этой страшной ситуации я хочу найти что-то светлое, но, как писал Гете, «надеяться всегда лучше, чем отчаиваться».
И именно поэтому я позволяю себе надеяться. Надеяться на то, что мы снова начнем ценить человеческую жизнь больше, чем вещи.
Что больше ни одна живая душа не будет принесена в жертву во имя какой-то грандиозной идеи, что люди не будут средством для достижения славы, денег и прочей малозначащей чепухи. Потому что именно способность мыслить и чувствовать — главное богатство, которое есть у человека.
Я хочу надеяться на то, что мы все осознаем, что такое ответственность. За сказанные слова, за поступки. Перед нашими друзьями, коллегами, родителями, детьми. Что мы хотя бы иногда будем задумываться о том, какую же ахинею порой несем. Нам нужно научиться признавать свою слабость и неправоту — именно в этом и есть настоящая сила, которую многие из нас, к сожалению, потеряли. Это же, кстати, касается и наших желаний — мы привыкли желать что-то лишь для комфорта, но не для роста и развития. И иногда наши желания и прихоти настолько чудовищны и разрушительны, что выжигают пеплом не только нас самих, но и
