Возможность оставить все как есть Тимошенко даже не рассматривала. Империи Пинчука, группы Суркиса — Медведчука или Ахметова были столпами «системы Кучмы». Не разрушив их, невозможно было изменить страну. И стояние на морозном Майдане лишалось таким образом смысла.
Революция для Тимошенко продолжалась. Для Ющенко она уже заканчивалась.
Разрыв Ющенко с Тимошенко был неизбежен. Репетиция «черного сентября» состоялась уже в мае.
Тогда Ющенко впервые прилюдно предложил Тимошенко уйти в отставку.
Глава девятнадцатая
«Меня остановили на взлете!»
Большой российский капитал окончательно утвердился в Украине во времена «позднего Кучмы». Пока Путин под шелест пленок Мельниченко два года подряд утешал киевского коллегу, российские концерны скупали украинские предприятия. Разрабатывая планы возмездия после позорного поражения, Кремль понимал: президенты приходят и уходят, а музыку в украинской политике все равно будет заказывать тот, кто за нее платит. Присутствие российских денег в украинской экономике оставалось стратегической задачей.
Генеральное сражение с оранжевым Киевом кремлевские политтехнологи планировали на зиму. Тогда и должна была начаться спецоперация, которую журналисты позже окрестят «газовой атакой» Москвы на всех «предателей» на постсоветских просторах — Украину, Грузию, Молдову, страны Балтии. В декабре «Газпром» окончательно сменит МИД в проведении генеральной линии Кремля и попытается поставить на колени смутьянов в СНГ.
13 июля председатель СБУ Александр Турчинов передал президенту Ющенко пакет документов о деятельности швейцарской фирмы «РусУкрЭнерго». Соратник Тимошенко вторгся в самую деликатную, почти интимную сферу отношений Украины эпохи Кучмы с путинской Россией.
Формально весь туркменский газ, который по трубам «Газпрома» перекачивался через территорию России к украинским границам, покупала именно эта швейцарская фирма. А потом уже перепродавала его Украине. Годовой доход от нехлопотной посреднической операции составлял около миллиарда долларов. Официально владельцами посредника числились австрийская фирма Raiffeisen Investment и российский Газпромбанк, контролировавшие по 50 % акций. Задача 70 следователей СБУ состояла в том, чтобы выяснить, кто в реальности стоит за этими фирмами. То есть между кем и в какой пропорции делится газовый миллиард, фактически воруемый ежегодно из украинской казны. Имелась информация, что эти деньги распределялись между семьей Леонида Кучмы и несколькими обитателями «газпромовских» и кремлевских кабинетов.
Впрочем, инспирированное Тимошенко следствие занималось доходами бывшего президента лишь по долгу службы. Главный вопрос звучал иначе: как быть с теневыми газовыми схемами, созданными при Кучме? Или еще шире. Что вообще делать с генетической болезнью украинской экономики — ее зависимостью от экспортируемого газа?
Кучма в свое время нашел единственно приемлемый для себя ответ на этот вопрос. Коренным образом реконструировать отечественные химию и металлургию, внедряя энергосберегающие технологии, было бы слишком дорого и хлопотно. Переходить на рыночные отношения в расчетах за газ казалось самоубийством. Поэтому экс-президент предпочел год за годом договариваться с Россией и Туркменией о дешевом газе, обещая взамен все, что угодно. Москве — слова о вековечной дружбе. Туркменбаши — любовь и уважение украинского народа, отлитые в бронзе памятников туркменским поэтам на киевских площадях. Ну, а ключевым чиновникам, формирующим газовую политику Кремля или Ашхабада, — личное участие в газовых прибылях.
Схема была простой, удобной и выгодной всем участникам сделки. Единственная проблема заключалась в том, что при этом лечилась не болезнь, а ее симптомы. Болезнь же только прогрессировала.
Вороша наследие экс-президента, Юлия Тимошенко прекрасно понимала, на что идет. Еще в 2000 году, признав на посту вице-премьера по топливно-энергетическому комплексу газовый долг России, она доказала, что правила игры, установленные Кучмой, изменить можно. Отказ от его схем означал только одно — переход на рыночные цены. Премьер-министр отдавала себе отчет в том, что за испытания обрушатся в этом случае на страну. Перед ней был пример Балтии или Польши. Там отказ от унизительной зависимости от российского газа стал возможным лишь благодаря единству общества, готового померзнуть одну зиму, перестраивая экономику, а потом платить за отопление квартир немыслимые прежде цены. Другого пути не существовало в природе. Тимошенко была готова мобилизовать страну, еще не утратившую ни «оранжевой энергии» ни веры в вождей революции. Именно такую стратегию власти и имел в виду Сергей Грабовский, вспоминая генерала Перона.
Но окончательный выбор оставался, конечно, за президентом. Дело «РосУкрЭнерго» было чем-то вроде маленькой провокации премьера, подталкивающей нерешительного Ющенко к ясному ответу на ключевой вопрос украинской экономики.
Президент понимал, о чем идет речь. Листающему досье СБУ Ющенко было не по себе. Он просчитывал все варианты перехода на рыночные цены за энергоносители в случае, если «РусУкрЭнерго» будет разгромлено. И приходил к выводу, что исходные позиции сегодня еще хуже, чем при Кучме. Надежда на освобождение от газовой зависимости была не только в коренной перестройке собственной экономики, которая требовала времени и огромных затрат. Необходима была дальнейшая диверсификация поставок нефти и газа. Нефтяные и газовые скважины бурились на постсоветском Востоке. Кроме Туркмении, с которой удалось договориться Кучме, следовало вступить в диалог с Казахстаном, Азербайджаном, Узбекистаном. Между тем авторитарные правители этих бывших советских республик были всерьез напуганы «оранжевой опасностью». Москва обещала гарантировать им защиту от «цветных революций». В списке встречных требований на одном из первых мест стояло условие о транспортировке нефти и газа по российским трубопроводам. Кран на трубе давно заменил российскому двуглавому орлу и скипетр, и державу.
Оставалось одно. Экономическая и дипломатическая война с Россией за возможность поэтапного поднятия цен, дающая Украине возможность выиграть время. В этой войне у Киева было бы несколько сильных аргументов.
В первую очередь, конечно, украинские газопроводы, по которым Россия гнала свой газ в Европу. Шантаж России транзитными трубами был сильным инструментом политики еще во времена Кучмы. Однако Ющенко знал, что переговоры Путина со Шредером об альтернативном газопроводе по дну Балтийского моря уже близки к завершению. Хотя романтические надежды Ющенко на реальную помощь ЕС молодой украинской демократии уже дали глубокую трещину, он еще не знал, какого серьезного союзника завербует в свои ряды Путин. Да и никто тогда не мог даже представить, что экс-канцлер Шредер станет главой комитета акционеров компании по строительству Северо-Европейского газопровода. Но то, что газовая ловушка захлопнется в тот момент, когда будут подписаны российско-германские договоры, Ющенко знал отлично.
