Чем вызвал дружный хохот группы. Не знаю, запомнил ли Кокшенов этот ответ Бориса, но когда через несколько лет после этого мы снимали в Майами фильм «Когда все свои» Кокшенов во время репетиции сцены драки, нанес Борису мощный удар в солнечное сплетение. Борис согнулся, не мог дышать, мы уложили его на диван и когда он более-менее пришел в себя, то сказал:
– Я ведь говорил: мудизм не лечится!
В Баку один из наших приятелей был главным психиатром республиканской психбольницы. Звали его Алибек. Алибек был прогрессивный психиатр, учился в аспирантуре в Москве и, вернувшись в Баку, стал применять экспериментальные методы лечения душевнобольных. Для начала он поставил в психбольнице «Ревизор»
Гоголя силами больных. Репетиции проходили вначале с трудом, потом все как-то наладилось и вселило в Алибека уверенность, что он на правильном пути. Генеральная репетиция произвела на весь персонал фурор – спектакль, по мнению некоторых, не уступал по мастерству спектаклям Бакинского Русского Драматического Театра им. Самеда Вургуна. Работники больницы решили, что спектакль можно показать руководству Минздрава. В назначенный день оттуда приехала комиссия, их усадили в первый ряд и спектакль начался. Все шло прекрасно. Перед последним действием все ободряюще поглядывали на Алибека – докторская диссертация в кармане! И вот буквально перед самым концом Хлестаков вдруг забрался в будку осветителя и описал оттуда весь первый ряд, где сидели представители Минздрава. (Я этот случай вспоминаю часто, когда смотрю выступления коммунистов по ТВ: они говорят все вроде правильно, понятно, остро, хорошо, чувствуется, что это единственная мощная оппозиция существующей власти, но... каждый раз кто-нибудь из них вдруг добавит что-то, или по Чечне, или про Запад отчего я сразу вспоминаю сумасшедшего артиста в роли Хлестакова, который испортил весь спектакль).
И еще. В Баку был городской сумасшедший Ленин. По национальности армянин. Тем не менее у него была почти ленинская лысина, он носил ленинский жилет, галстук в горошек, рубашку с заколкой, стоял на центральных улицах города и принимал ленинские позы, вроде «Верной дорогой идете, товарищи!». После института, завидев его, мы подходили и кто-нибудь обязательно задавал вопрос на животрепещущую политическую тему.
«Ленин» не уходил от ответа и отвечал нам всегда по партийному четко и зачастую цитатами вождя. Например на вопрос – «Владимир Ильич, а вы читали вчера в «Бакинском рабочем» материалы об очередном пленуме ЦК КПСС?» «Ленин»
отвечал:
– Разумеется, я читаю не только «Правду», но и республиканские газеты тоже. Потому что газета не только коллективный пропагандист, но и коллективный агитатор...
А на просьбу дать автограф он у многих из нас в тетради конспектов оставил запись:
« Народ и партия едины! В. Ульянов (Ленин)»
Время от времени «Ленин» исчезал с улиц Баку и как потом мы узнали от Алибека он лечился в это время в стационаре.
Рассказывает Алибек:
– В палате вместе с Лениным лежал один азербайджанец, Мирза-Ага, помешавшийся на почве правдоискательства: он ежедневно писал обличающие партийное руководство республики письма и указывал на конверте адрес: Москва, Мавзолей, Ленину.
Захожу в палату и спрашиваю:
– Ну что, Мирза-Ага, все пишите письма Ленину или надоело?
– Почему надоело? Сегодня уже 4 письма написал! – с вызовом отвечает Мирза Ага.
– Врет, Алибек Сулейманович! – тут же вступает картавя «Ленин», играя пальцами у края жилетки. – Я пока ни одного письма от него не получил.
И еще рассказывал Алибек: Иду я как-то по центру города и смотрю –«Ленин» продает московские шоколадные конфеты.
(Тогда московские конфеты были в Баку большим дефицитом). Подхожу к нему и говорю:
– Товарищ Петросов, вы же обещали мне, что не будете заниматься спекуляцией!
– Алибек Сулейманович! Дорогой! Я это делаю по заданию Совнаркома! Вы же понимаете – партийное поручение...
Вот такой был у нас в Баку городской сумасшедший.
Как выяснилось позднее, каждый приезд в Ялту на фестиваль был для меня чем-то примечательным. О том, как я привез в 1997 году на Ялтинский фестиваль Любу Полищук я уже написал. Сейчас же я хочу вспомнить свой первый приезд на фестиваль в Ялту в 1993 году.
Я только что закончил фильм «Новый Одеон» – что-то наподобие шоу из анекдотов в исполенении наших ведущих комедийных актеров. Почему я снял такой фильм? Дело в том, что студия «Одеон», организованная мною и моим продюсером Сержем Аллахвердовым перестала существовать – Аллахвердов собирался эмигрировать в Канаду и потому я организовал новую студию и назвал ее «Новый Одеон». А так как денег на постановку полнометражного фильма у меня не было, то я решил снимать коротенькие фильмы, которые затем можно было бы объединить в полнометражный фильм. Что мы и сделали в итоге. Некоторым этот фильм очень нравится, а многие мне говорят, что такая форма - коротенькие истории – малопривлекательна для кинозрителей. Ялтинский фестиваль убедил меня, что такой фильм имеет право на существование.
Начну по порядку. В Симферополе наш фестивальный десант из Москвы встречали несколько автобусов и водители отбирали по спискам своих пассажиров: один автобус вез людей в гостиницу «Ялта», другой в «Ариадну», третий в «Магнолию», еще один – в отель «Кавказский аул». При мне несколько членов нашей делегации, услашав, что их направляют в «Кавказский аул» категорически отказались туда ехать и после небольшой склоки с одним из руководителей фестиваля сторговались на «Магнолию». Меня с женой «выкрикнули» в этот «аул» одними из первых и мы безропотно поехали туда, считая, что возле моря плохих мест не бывает. В результате, автобус привез нас в «Кавказский аул» одних – все остальные члены делегации остались в гостиницах Ялты. Отель оказался достаточно высоко в горах – море отсюда было видно, как из иллюминатора самолета, но в архитектуре отеля и в окружающей его природе была своя прелесть. Мы с удовольствем ходили по горам, пили воду из источников, ели шашлыки на природе и купались в горных речках... Дня через три мы поняли, что про нас руководство фестиваля забыло... Мы к этому времени уже как-то привыкли к дикому отдыху и потому решили: « забыли – ничего страшного, лишь бы вспомнили при возвращении в Москву». И продолжали наслаждаться горным воздухом и тишиной. Как-то, когда мы сидели на балконе к отелю подъехало такси, оттуда вышла известная молодая актриса и оглядев отель, громко сказала работнику фестиваля, привезшему ее:
– И вы думаете, что я буду жить в этой дыре?! Немедленно везтите меня в «Ариадну»!
