– И вы думаете, что я буду жить в этой дыре?! Немедленно везтите меня в «Ариадну»!
После этих ее слов мы были рады, что ни она, на работник фестиваля не увидели нас на балконе своего номера, счастливо попивающих чай...
Но «счастье» наше незодолго до окончания фестиваля закончилось – за нами приехал микроавтобус с целой делегацией.
– Куда это вы забрались! С трудом вас нашли! Ищем, распрашиваем людей – никто ничего про вас не знает, никто вас не видел... Собирайтесь, будете жить в «Ялте»...
– Почему? Мы здесь привыкли...
– На закрытии фестиваля в «Юбилейном» покажем ваш «Новый Одеон», это уже решено... Его показывали в Симферополе – полный успех... Что ж вы не предупредили, что сняли такую забойную комедию? И «Морячку» вашу все смотрят с удовольствием, хоть и видели ее уже... А вот режиссера нет. Не для того мы вас привезли, чтобы держать в «ауле»..
И началась у нас под конец фестивальная бурная жизнь: мы представляли «Морячку» и «Новый Одеон» в кинотеатрах Симферополя, в близлежащих санаториях. Даже в Форосе были. А потом оргкомитет фестиваля привлек меня и Кокшенова (других подходящих кандидатур у них не оказалось, из «юмористов» были только мы) к подготовке церемонии закрытия фестиваля: мы должны были вести эту церемонию и сочинить весь конферанс. Мы с Кокшеновым с удовольствие взялись за это дело, особенно фонтанировал Кокшенов, а я все высказывал опасения по поводу того, смогу ли я быть ему достойным партнером.
– Ты будешь грустным клоуном! – уговаривал меня Кокшенов. – А я буду работать под тупаря, т.е хохмы будут на мне...
Тут я должен вспомнить почти аналогичный случай из своей «артистической»
жизни. Как-то в году 1974 или 75-ом меня пригласили с группой юмористов 16-ой страницы «Литгазеты» выступить на вечере юмора в Таллине. Никогда раньше я не выступал с чтением своих рассказов, но соблазн поехать в Таллин на такое мероприятие, да еще в компании с Колей Булгаковым, Михаилом Либиным и Лешей Черным был настолько силен, что я не удержался и поехал, не представляя, как я со своим кавказским акцентом и глухим голосом смогу читать большому количеству незнакомых людей свои рассказы. И вообще, в своей предыдущей до этой поездки жизни я всего раз выступал перед большой аудиторией много лет назад в актовом зале научно-исследовательского интситута перед нефтепромысловиками – рассказывал им о разработанном нашей лабораторией искрогасителе – и жутко волновался. Голос мой дрожал и я никак не мог взять себя в руки. Самое интересное, что я видел, что мой доклад никто из промысловиков не слушает – люди разговаривали, читали газеты, дремали... А я как дурак волновался...
И вот в Таллине, когда нас вывели на сцену, представили и усадили за столик президиума и вышел первым Коля Булгаков читать свои юморески, на меня стал находить «мандраж». Таллин, конечно, повидал, все интересно, но сейчас предстоит расплата и как я могу избежать позора – неизвестно...
Я наклонился к сидящему рядом со мной ведущему вечера, председателю местного объединения Союза Писателей Боре Штейну и тихонечко сказал ему:
– Когда будете представлять меня, скажите пожалуйста, что я дважды лауреат премии «Золотой теленок» «ЛГ».
– Нет проблем, скажу, – ответил мне Штейн.
Я думал, что двойное лауреатство престижной премии несколько смягчит мой грядущий провал. Через минуту я решил, что для двойного лауреата слишком позорен будет провал и потому еще раз шепнул Штейну:
– Лучше скажите, что я был лауреатом один раз...
– Как скажете, – кивнул мне Штейн.
И вот настала очередь объявлять мое выступление. Штейн встал и заговорил:
– Сейчас выступит Анатолий Эйрамджан. Он сидит со мной рядом и я чувствую, как он волнуется... Он попросил меня сказать вам, что он дважды лауреат премии «Золотой теленок» «Литгазеты»
. Потом видно решил, что нескромно хвастаться и попросил меня сказать вам, что он единожды лауреат, хотя, нам известно, что премию он получал дважды... Итак, Анатолий Эйрамджан!
Я был в состоянии шока от такого предательства, ничего не видя, как во сне я пошел нетвердым шагом к микрофону, болезненно улыбаясь аплодирующим мне зрителям. И стал читать свой рассказ.
Буквально каждое прочитанное мною предложение вызывало в зале явно неадекватный смех, а к середине рассказа в первых рядах уже был слышен жуткий хохот какой-то женщины, которая казалось, вот-вот должна захлебнуться этим смехом. Я несколько раз подозрительно поглядывал в ту сторону, стараясь определить, не розыгрыш ли это, но ничего не видел... В таком я был состоянии. И второй и третий прочитанные мною рассказы прошли на «ура»! Я возвратился к своему месту рядом со Штейном под дружные аплодисменты зрителей и возгласы «Браво!»
– Почему вы это сказали? – чревовещательным голосом спросил я Штейна.
– Вот потому и сказал! – показал на аплодирующий зал Штейн.
Потом я понял, насколько верный ход сделал Штейн, представив меня таким образом. Нигде после этого, читая свои рассказы я не имел такого успеха, как тогда в Таллине.
И вот теперь мы вышли с Кокшеновым в огромный Ялтинский киноконцертный зал «Юбилейный» и начали вести заключительный вечер фестиваля. Помня «эффект Таллина» я попросил Кокшенова сразу сказать зрителям, что я не актер, а сценарист и режиссер, и, вообще, инженер и впервые вышел на сцену в качестве ведущего только потому, что больше никого не было подходящего и очень волнуюсь. Благодаря такой приамбуле я почувствовал себя спокойней и дальше мы с Кокшеновым читали заготовленные заранее репризы и шутки и зал принимал их очень дружелюбно, люди смеялись, аплодировали нам...(«Вы были почти как Ширвиндт с Державиным», – сказала нам актриса Людмила Зайцева после концерта и лучшего комплимента нельзя было и придумать). Конечно, основную комическую нагрузку нес Кокшенов, а я был в роли подыгрывающего.
После концерта мы сами объявили премьеру нашего фильма «Новый Одеон», я представил Кокшенова, как одлного из актеров фильма, а Кокшенов представил меня. И после этого выключили свет и начался фильм. Кокшенов ушел в гостиницу, а мы с женой сели в самом конце партера возле контроллера и впервые смотрели картину «на зрителях».
Зрители воспринимали картину очень живо, постоянно возникали стихийные аплодисменты, а когда зажегся свет, зрители продолжали аплодировать и не хотели уходить. Мы вышли из киноконцертного зала и тут же столкнулись с директором кинотатра «Москва» Расимом Даргях-заде.
– Где ты?! Тебя все ищут! Надо обязательно выйти на сцену...
– Я один, Кокшенов ушел в гостиницу!
– Выходи один! Люди ждут...
И вот впервые в жизни при моем появлении на сцене аплодисменты в зале усилились. Не могу забыть это ощущение и потому решил написать об этом, как о примечательном случае в моей жизни.
