Во время пребывания в Англии в 1698 году Петр заключает договор с 60 мастерами золотого дела и 100 мастерами — металлургами из Голландии. С 1699 года многие из них прибывают в Россию и занимаются изучением состояния руд на Урале. В 1700 году Виниус сообщил Петру, что «мастера считают (это сибирское железо) лучше шведского», славившегося тогда во всей Европе. В 1699 году началось строительство самого старого из уральских заводов — Невьянского, переданного в 1702 году Демидову. В 1701 году был построен Каменский завод, в 1702-м — Уктусский.
В 1709 году англичанину Лейде было дано поручение расширить существовавшие в Москве стекольные заводы.
В 1712 году Вильгельм де Геннин построил в Петербурге Литейный двор. В 1710 и 1712 годах создается ряд бумажных фабрик, а в 1714 и 1718-м — ряд шелковых.
28 февраля 1711 года был издан именной указ Петра, по которому полотняные заводы, которыми ведал Посольский приказ, следовало передавать купеческим людям, торгующим в Москве, а именно: Андрею Турке, Степану Цимбалыцикову и другим.
Указы Петра регламентировали даже труд людей. Здесь сказалась безграничная вера Петра в силу указов. Он считал, что если государство имеет разумные законы и подданные их будут беспрекословно выполнять, то такому государству предначертано процветание. Во многом здесь сказывается влияние Лейбница и других западноевропейских ученых.
Петр рассуждал следующим образом: «Наш народ, яко дети, неучения ради которые за азбуку не примутся, когда от мастера не приволены бывают».
Подданных «яко детей» надлежало наставлять во всем от рождения до смерти. Поэтому указы регламентировали жизнь людей от их упражнений в хозяйстве до удовлетворения духовных запросов, от наблюдения за их внешним видом до семейной жизни.
Отсюда — непрерывный поток указов, среди которых и указы, связанные с кустарным и мануфактурным производством. Многие из этих указов стремятся внушить, разъяснить, убедить подданных в целесообразности и даже крайней необходимости выполнения норм и порядков, предусмотренных указом.
Население страны жало хлеб серпами. Указ царя потребовал, чтобы серпы были заменены косами. Это сулило большие выгоды: при работе косой, читаем в указе, «средний работник за десять человек сработает». Указ по кожевенному производству запрещал обработку юфти дегтем на том основании, что обувь, изготовленная из такой юфти, пропускала воду и расползалась в дождливую погоду. Юфть надлежало обрабатывать ворваным салом. Указ для предпринимателей устанавливал двухгодичный срок для овладения новой технологией.
После создания коллегий Петр заботится об устройстве компаний и всяческом содействии их деятельности. В указе 1724 года Петр прямо указывает и образец, которому должны следовать в своем устройстве компании, предписывая «учинить определенные доли пайщиков с примеру Ост-индской компании».
И все же создание Берг- и Мануфактур-коллегии упорядочивает руководство промышленностью именно усилиями людей, подчиненных Брюсу.
Так, по предложению Петра, коллегия разрабатывает каноны при формировании компаний, ссужая компанейцев деньгами, часто передавая в их пользование готовое фабричное обзаведение. Казна, таким образом, становилась в положение банкира крупной промышленности и тем приобретала право строго следить за деятельностью компаний. Это вмешательство в частное предпринимательство коллегия считала не только своим правом, но и обязанностью и не только «принуждала» подданных строить компании, но и строго наблюдала за «порядочным содержанием» их. Ни одно переустройство, даже самое мелочное, в хозяйстве компании не могло быть сделано «без доношения в коллегию». От фабрикантов требовалось ежегодно доставлять в коллегию образцы своих изделий; коллегия устанавливала вид, форму, цены на те товары, которые поставлялись в казну, и запрещала продавать их в розницу. Коллегия удостаивала наградами исправных фабрикантов и подвергала строгим наказаниям нерадивых.
В указах так и писалось при передаче какого-либо завода в частные руки: «Буде они (компанейщики) оный завод радением своим умножат и учинят в нем прибыль, и за то они от него, великого государя, получат милость, а буде не умножат и нерадением умалят, и за то на них взято будет штрафу по 1000 рублей на человека». Неудачливых фабрикантов просто «отрешали» от фабрик.
Сам президент Берг- и Мануфактур-коллегии в 1719 году, вернувшись в Петербург после Аландского конгресса, апробировал изделия кожевенных мастеров и 10 октября выдал им свидетельства на звание мастера. А за год до этого, во время работы конгресса, Герц вручил Брюсу отпечатанную на шведском языке «Инструкцию Ланде Гевдингом», «… которая, — доносил Брюс Петру 15 ноября 1718 года, — не токмо им (Ланде Гевдингом), но и губернатором служит; и понеже оная до всех коллегиев касается, и того для зело к оным надобна. Чего ради я всякими мерами уже давно домогался оную здесь промыслить, и ныне от друга своего… получил, токмо за таким каролом (словом), чтоб никто, как из их, так из нашей свиты о том не ведал… Я надеюсь, что сие известие зело х коллегиям надобно… Я бы надеялся по времени, токмо ж невдруг многие известия, х коллегиям принадлежащие, чрез оного человека получить, ежели бы Ваше Величество соизволили милостиво приказать прислать не дорогой мех соболей или хорошей лисей, чем бы его мог почтити. А я, колико мог, ево ради поманки своим дарил и обнадеживал, что впредь лучшим чем служить буду». Так, работая на дипломатическом конгрессе, Брюс заботился о деятельности коллегий.
Естественно, в ведении брюсовской коллегии были металлоплавильные заводы, особенно на Урале. Этот ответственный участок работы коллегии поручается В. Н. Татищеву, бывшему на Аландском конгрессе при Брюсе офицером связи. Затем ввиду острого конфликта Татищева с Демидовым на Урал был отправлен Вильгельм де Геннин, которому поручается не только руководить устройством уральских заводов и надзирать за ними, но и также сделать описание всех уральских и сибирских заводов. Это описание было составлено за период управлением заводами с 1722 по 1734 год. Оно очень полно отражает масштаб развития промышленности на Урале и в Сибири в Петровскую эпоху, а главное — разнообразие этой промышленности. В «Описании» присутствуют предприятия от крупных железоделательных, медных, серебряных до мелких по производству кирпича, хлеба, мехов и т. п. Составление такого описания, безусловно, крупное достижение деятельности сотрудников Берг-коллегии.
В феврале 1724 года Геннин пишет: «Екатеринбургские заводы и все фабрики в действии… выплавлено уже 1500 пудов чистой меди и отправлено к пристани для отсылки к Москве; и медной руды уже на целый год добыто в короткое время и с малым убытком; и должен я Бога благодарить о моем счастии, что я такое богатое рудное место обложил… и надеюсь, что в малых летах тот убыток, во что заводы Екатеринбургские стали, все заплатится, и потом великая прибыль пойдет… всюду на заводах руды и угля на год вперед заготовлено. И где такая богатая железная руда есть, что на Алапаевских заводах! Половина железа из нее выходит, а на Олонче пятая доля выходит: то великая разность. Ныне на Каменских заводах льют пушки на артиллерию… Строгановы видят ныне, что Бог открыл много руды, а прежде сего жили они как Танталу, весь в золоте и огороженный золотом, а не могли достать: жили они в меди, а голодны. И ныне просили меня, чтобы я с ними товарищ был и указал им, как плавить и строить, так же на их камне завод отмежевать и при Яйве три места рудных, то я с радостью рад и сделаю, а ваши места не отдам, понеже надобно пренце свой убыток, во что заводы стали, возвратить… И они могут, ежели охотники, так же довольно руды добывать: кроме твоего богатого места, других там мест довольно. И покамест не приведу в действо нынешний завод при Пыскаре, не пойду без твоего указа; покамест сила моя есть, я рад трудиться… Пожалуй, послушай меня и не реши горных здешних дел и положи на меня, как я прикажу. Я желаю тебе добра, а не себе, и хочу прежде все убытки тебе возвратить, что в 25 лет издержано на горное дело. И то ныне не отдавай тех шахт, где я на тебя добываю руду, для того, что очень богато и без труда добываем, а возле тех мест есть довольно и других таких рудных мест… я бы сам себе худа не желал и те места на себя бы взял, только не хочу, а тебе желаю добра».
