сколько нас есть, избегать брака; в армии было запрещено думать о женитьбе как в Польше, так и в Саксонии, где мы теперь стоим, и никто в армии не смеет действовать вопреки тому, что однажды постановлено во благо всем».
Он часто повторял: «Любовь испортила немало великих героев». Женщина, которую Библия называет более сильной, чем смерть, которая лишила сил Самсона, чаровала Цезаря, заставляла плакать Александра Великого, никогда не входила в сердце Карла, неприступное, точно крепость. К многочисленным предложениям о браке, иногда весьма назойливым (принцесса брауншвейг-бевернская София-Элеонора даже сама привезла свою дочь в Стокгольм), Карл был равнодушен и просил приближённых, чтобы эти планы были отсрочены хотя бы до достижения им тридцатилетнего возраста. Когда ему исполнилось тридцать, и бабка напомнила ему об обещанном, Карл ответил, что мужчине нечего спешить с браком до 40 лет и вновь попросил отсрочки до конца войны.
Карл не питал физиологического отвращения к плотской любви. Скорее можно сказать, что война поглотила все другие страсти. Он был солдатом-монахом, преодолевшим соблазн суровой жизнью и верой в очищающий пламень войны.
Личная умеренность и воздержанность не мешали Карлу проявлять щедрость к своей дружине. Устав викингов говорил о добыче:
Сам же конунг морской не вступает в делёж: Он доволен и честью одной.
Раздавать солдатам золото горстями было его страстью. Нередко он давал каждому рядовому участнику особенно кровопролитной схватки по 10 червонцев; командиры получали соразмерные подарки.
Храбрые враги также возбуждали его щедрость. Король щедро одарил пленных генералов, взятых под Нарвой. Карл мог наградить и целые отряды, как это случилось, например, с одним саксонским эскадроном. Король подарил командиру отряда осёдланного коня, поручику — 50 червонцев, солдатам — по червонцу. По возвращении в Швецию он всегда носил с собой до 400 червонцев и в отдельных кошельках от 10 до 50 червонцев. Карл тихо клал кошельки в руки то одному, то другому солдату или офицеру и запрещал всякие изъявления благодарности. Его пажу было приказано каждый вечер осматривать королевские карманы и восполнять недостающие суммы.
Как и викинги, армия Карла жила за счёт населения. Иногда по политическим соображениям военные поборы принимали ужасающие размеры. В таких случаях инструкции Карла шведским генералам были просто бесчеловечны. Рёншельда король наставлял: «Если вместо денег, вы будете брать какие-либо вещи, то вы должны оценивать их ниже стоимости, для того чтобы возвысить контрибуцию. Все, кто медлит доставкой или вообще в чём-либо провинится, должны быть наказаны жестоко и без пощады, а дома их сожжены». А когда какой-то из отрядов Рёншельда был истреблен поляками с помощью жителей одного местечка, Карл писал: «О поражении нечего горевать, если только наши храбро держались и защищали свою честь до последнего человека. Но местечко, где наши были побиты, и всё кругом — должно быть выжжено. Жители, которые сколько-нибудь находятся в подозрении, что оказались нам неверными, должны быть повешены тотчас, хотя улики были бы и неполны, для того чтобы все убедились со страхом и ужасом, что мы не щадим даже ребёнка в колыбели, если нас затрагивают. Если неприятель вас не оставляет в покое, то лучше всего опустошить и выжечь всё кругом, одним словом, так разорить страну, чтобы никто не мог к вам подойти. Что касается до нас, то нам нечего сообщать, кроме того, что мы стараемся изо всех сил и также разоряем и выжигаем всякое местечко, где показался неприятель. Недавно я таким образом сжёг целый город и повесил бургомистра».
Конечно, надо помнить, что Людовик XIV разорял подобным образом Пфальц, а Пётр I — Литву и Лифляндию. Но в действиях Карла видно больше сходства с поступками викингов, которые то отпускали купцов с товарами, не тронув ни тех, ни других, то, не довольствуясь грабежом, вскидывали детей на копья, а на спине врага вырезали «кровавого орла», то есть делали надрезы на спине и выламывали оттуда ребра в виде крыльев. Правда, ещё больше поступки Карла напоминают не совсем забытый в Восточной Европе «новый порядок».
Походы Карла вторично, после странствий викингов, привели к разорению и вымиранию Швеции, надолго затормозили её экономическое развитие. Датчанин Ван-Эффен, посетивший в те годы Швецию, писал: «Я могу заверить… что во всей Швеции я не видал, кроме солдат, ни одного мужчины от 20 до 40 лет». Историки оценивают людские потери Швеции в годы правления Карла XII в 100–150 тысяч человек. Это значит, что погиб каждый четвёртый — пятый мужчина, то есть почти всё трудоспособное население.
Карлу пришлось забирать у народа самое необходимое. Правительство беспрерывно вводило новые поборы, чтобы увеличить поступления в казну. Сборщики налогов посетили все дома и взяли половину припасов на королевские склады. За счёт казны было скуплено всё железо в стране, причём государство платило векселями. Ношение шёлковых платьев, париков и золочёных шпаг было обложено пошлиной. Чрезвычайная подать была введена на каждую печную трубу. На доклад сената о нищете и разорении Швеции Карл отвечал: «Что касается нужды в нашем отечестве, то ведь это уже столько раз повторялось, что было бы достаточно, если бы об этом сообщали как можно короче, — так ли обстоит дело, как прежде, или же ещё хуже».
Походы 1716 и 1718 годов в Норвегию носили на себе отпечаток походов викингов, с их «битвами на льду», единоборствами, бесполезной бравадой и т. д. И как многих конунгов прошлых веков, короля ожидала смерть среди скал и лесов родной Скандинавии, в борьбе со своими соплеменниками.
Карл XII пал от шальной пули при осаде норвежского Фридрихсгалла.
В кармане королевского мундира нашли молитвенник. Однако настоящей духовной родиной Карла XII был кровавый рай скандинавской мифологии, где воители каждый день рассекают друг друга на куски, а вечером, собрав свои разбросанные члены, пируют вместе за столом Одина, едят из одной тарелки сало вепря Серимнера и провозглашают тосты, поднимая черепа с пенным пивом.
Король и философ
Судьба заставила меня перебегать от одного короля к другому, хотя я боготворил свободу.
Вольтер
Мелкие мотивы, как всегда, переплетаются с великими идеями.
Рене Полю
