иметь власть над жизнию и смертию, потому что прежде все преступники привозились в Москву, а это было для царя очень беспокойно и отяготительно. Нащокин человек неподкупный, строго воздержный, неутомимый в делах» [51]. Коллинс отмечал, что Нащокин, при всем расположении к западным порядкам, не был их слепым подражателем. Англичанин записал его высказывание, которое не вредно будет вспомнить и в наше время:
«Что нам за дело до иностранных обычаев: их платье не по нас, а наше не по них». Общение с ним позволило Коллинсу сделать вывод, что Нащокин
«великий политик, очень мудрый государственный министр и, может быть, не уступит ни одному из европейских министров».
* * *
При всем многообразии интересов и дел, которыми ближнему боярину приходилось заниматься, главное его внимание было по-прежнему обращено на управление Посольским приказом. В то время это ведомство играло главную роль в поддержании отношений Руси с внешним миром. На него были возложены не только общее руководство внешней политикой, но и вся текущая дипломатия: отправка русских посольств за границу, прием иностранных миссий и забота о их нуждах, подготовка текстов инструкций (наказов) русским послам и переписка с ними, подготовка соглашений, ведение переговоров, а позже назначение и контроль за действиями постоянных русских представительств за границей. Посольский приказ ведал иностранными купцами во время их пребывания в России и вообще всеми приезжими иноземцами, кроме военных. Кроме того, он занимался выкупом и обменом русских пленных, управлял недавно присоединенными территориями (Сибирь, Кавказ, Смоленск), ведал служилыми татарами-помещиками центральных уездов. Ему подчинялись созданные в середине XVII века «пограничные» ведомства — Малороссийский приказ, приказ Великого княжества Литовского, Смоленский приказ. В приказе хранились Большая государственная печать и несколько малых, которыми скреплялись все важные документы. Ни один акт государственного значения не имел силы до того, как пройдет апробацию и будет заверен печатью в Посольском приказе. Там же находился государственный архив, содержавший важнейшую внешнеполитическую и внутриполитическую документацию.
К моменту прихода Ордина-Нащокина на должность главы в Посольском приказе работали около ста человек. Почти все они размещались в общем каменном здании приказов в Кремле, недалеко от Архангельского собора (сейчас на этом месте находится Большой Кремлевский дворец). Здание, построенное при Борисе Годунове, сильно обветшало, и Нащокин еще до своего назначения убедил царя построить новое. Стройка началась в 1675 году и продолжалась пять лет; она ознаменовала собой не только обновление Посольского приказа, но и повышение его статуса. Ордин-Нащокин стал первым боярином во главе приказа после его основателя Ивана Висковатого. Подняв статус главы приказа, царь фактически сделал его вторым человеком в системе государственного управления.
В деятельности ведомства за время руководства Ордина-Нащокина произошли существенные изменения. Расширился штат служащих: в Посольском приказе теперь служили два думных дьяка, несколько дьяков, пять старших подьячих и 17 средних и молодых, 19 переводчиков, а также два золотописца для украшения договоров и грамот. Нащокин настаивал на освобождении приказа от массы не свойственных ему дел, которые были поручены ему из-за общей неразберихи в приказной системе. Приказ был вынужден заниматься взиманием питейных и таможенных сборов, управлением железоделательными заводами (поскольку ими владели иностранцы) и даже изготовлением пороха. Новый руководитель постарался избавиться от этих «непрофильных» функций, как и от мешавших работе общих недостатков тогдашнего (и не только тогдашнего) государственного аппарата — волокиты, кумовства, взяточничества. Из-за этого на него сразу же ополчилось «среднее звено» служащих приказа — дьяки Голосов, Дохтуров, Юрьев, считавшие себя не менее даровитыми и достойными, чем Нащокин. С начала и до конца его службы в приказе они саботировали его распоряжения, тормозили ведение дел, пытались очернить его в глазах царя и приезжавших в Москву иностранцев. При этом отправить их в отставку Ордин-Нащокин не мог — других профессионалов, имеющих опыт дипломатической службы, в тогдашней Руси просто не было. По той же причине наиболее важные и сложные вопросы он старался замыкать на себя.
Выступая за первоочередное развитие отношений со странами Европы, дипломат придавал особое значение многовекторности внешней политики. В XVII веке Русь успешно торговала с Востоком; один только вывоз через Астрахань мехов на миллион рублей в год приносил казне огромную прибыль. Ордин-Нащокин выступал за расширение торговых и дипломатических связей с азиатскими странами, включая такие далекие, как Китай и Индия. Этому способствовало движение «встречь солнцу» русских землепроходцев, которые именно в царствование Алексея Михайловича приступили к освоению громадных просторов Сибири и Дальнего Востока, продвинувшись до самого Тихого океана. На берегах Амура и Аргуни русские первопроходцы и колонисты вступили в пределы, на которые простирались интересы китайской империи Цин. Возник пограничный конфликт, чреватый серьезными последствиями для малочисленной колонии русских. В 1670 году в Пекин отправилось русское посольство, которому удалось договориться о поддержании мирных отношений (впрочем, позже китайцы все же вытеснили русских поселенцев из Приморья, что закрепил Нерчинский договор 1689 года). Еще одно посольство Бориса и Семена Пазухиных было отправлено в 1669 году в Персию и Бухару в попытке добиться у этих стран поддержки в будущей войне с Османской империей.
Одной из главных целей Ордина-Нащокина было налаживание дипломатических и торговых связей с теми странами, с которыми у Руси еще не было отношений. Впервые в русской истории он предпринял попытку организовать постоянные дипломатические представительства за рубежом. Так, в июле 1668 года в Речь Посполитую в качестве резидента отправился русский дипломат В. Тяпкин. По инициативе Ордина-Нащокина летом 1667 года в основные европейские державы — Австрию, Англию, во Францию, в Швецию и Голландию — были направлены русские дипломаты с известием о заключении Андрусовского перемирия и предложением дружбы. В Испанию и Францию поехал один из ближайших сотрудников и помощников Нащокина, стольник П. И. Потемкин, известный как сторонник западнических идей. В 1668 году в Венецию ездил «торговый иноземец» Кельдерман с грамотами, хотя главные торговые сношения происходили по-прежнему с Голландией и Англией.
Ордин-Нащокин, по мнению лиц, посвященных в тайны русского двора, покровительствовал англичанам, давая им некоторые льготы и преимущества. Англичанин Коллинс объяснял это его «обожанием государей», поскольку Англия была монархией, а Голландия — республикой. Но, скорее всего, у дипломата имелись другие мотивы: после того как Алексей Михайлович изгнал английских купцов, голландцы стали фактически монополистами в московской торговле с Европой, и Нащокин стремился восстановить равновесие. Его интерес к торговле с англичанами диктовался исключительно пользой государства, и когда они заговорили о возвращении им привилегий, которые имели английские купцы со времен Ивана Грозного, начальник Посольского приказа ответил отказом.
В 1668 году Ордин-Нащокин сам ездил в Митаву заключать торговые договоры с Пруссией и Швецией.
