После чтения стихотворения Муниры я стала более спокойной Султаной, чем всегда. Мне нужно было время, чтобы все обдумать, и поэтому, когда мой муж с детьми пригласили меня на прогулку в пустыню, я отказалась. Когда сестры позвали меня сыграть с ними в нарды, я тоже отказалась.
Несмотря на то что этот свой последний день в пустыне я провела одна, я не была одинока. Я погрузилась в свои мысли: я была женщиной, которая еще раз пытается поймать убегающую жизнь. Моя внутренняя сила заряжалась возрожденной решимостью изменить эту жизнь.
Наш семейный вечер в тот день был самым приятным из всех вечеров, проведенных в пустыне, так как есть особое очарование и острота в прощании, когда ты знаешь, что на следующий день уже вернешься к обычной городской жизни. Когда наш вечер закончился под сияющими звездами, мы все тепло обнялись и разошлись по своим шатрам.
Вернувшись в наш шатер, мы с Каримом и дочерьми сели вместе и стали смотреть фотографии, сделанные во время нашего путешествия. Когда Амани начала зевать, мы решили, что пора идти спать. Я, улыбаясь, направилась в спальню, Карим пошел со мной.
Только я начала снимать платье, с тем чтобы переодеться в ночную рубашку, как услышала душераздирающие крики.
Обеспокоенная, я спросила Карима:
— Что это было?
Карим наклонил голову, прислушиваясь:
— Похоже на женский крик.
— О, Аллах! Надеюсь, больше никого не ужалила змея, как бедного Али.
Так как крики становились все громче, Карим схватил фонарик и выбежал из шатра.
Я последовала за ним.
Крики также встревожили Нуру и Сару, которые вместе со своими мужьями, Ахмедом и Асадом, быстро присоединились к нам. Пробираясь по лабиринту нашего большого лагеря, мы видели, что несколько наших слуг также выскочили из своих шатров, чтобы выяснить, что это за вопли.
Крики потихоньку стихали, но мы, идя на тревожный звук, оказались перед маленьким шатром, в котором проживали наши служанки. В тот момент, когда мы подошли, крики смолкли. Шатер был погружен в полный мрак, но неожиданно по ушам ударила громкая американская музыка в стиле рок-н-ролл.
С облегчением Карим произнес:
— Кто-то из женщин повздорил из-за какой-нибудь ерунды.
Ахмед добавил:
— А теперь они прикрываются громкой музыкой.
Я не так была уверена, что все в порядке, и предложила:
— Раз уж мы здесь, нам следует удостовериться, что все действительно в порядке.
Сара согласилась со мной.
— И велите им выключить музыку, — раздраженно произнес Ахмед. — Они мешают спать всему лагерю.
Наши мужья остались дожидаться нас, а мы с сестрами осторожно вошли в шатер. Музыка неожиданно смолкла.
Этот шатер, в котором проживало около десяти служанок, был разделен занавесами из плотной ткани на отдельные секции. Раздвигая их и высоко подняв фонарь Карима, я стала вглядываться в женские лица:
— С вами все в порядке?
Одна из женщин ответила:
— У нас все хорошо, мэ-эм.
— Что произошло?
— Все в порядке, — сказала другая.
— Хмм. — По выражениям лиц этих женщин и по их голосам было ясно, что они не спали. Несомненно, эти женщины слышали громкие крики, которые донеслись даже до наших шатров! Но никто не хотел ничего говорить.
Я прошептала сестрам:
— Они что-то скрывают.
— А кто же это кричал — ведь мы все слышали? — задала вопрос Нура, когда мы наконец дошли до Либби.
Глаза Либби были мокрыми от слез, но ясно было, что не она была источником криков. Немного поколебавшись, она взглянула на меня и прошептала:
— Пойдемте, мэ-эм. Я вам покажу.
Либби хорошо знала устройство шатра и, проведя нас через несколько отдельных секций, показала рукой на последнюю.
— Это там, мэ-эм, — прошептала она и, быстро развернувшись, побежала к себе.
Все это было очень странным. Наше любопытство достигло апогея.
Нура резко отодвинула разделяющий занавес. Я направила фонарь внутрь секции, и передо мной открылась чудовищная картина. Двое мужчин насиловали женщину. Третий стоял и наблюдал. Сара закричала.
Один мужчина закрывал рот бедной жертвы, чтобы та не кричала. Увидев нас, он застыл на месте. Я узнала его — это был средний сын нашей сестры Тахани.
Очень медленно, будто в замедленной съемке, второй человек, которой был на обнаженной женщине, повернул к нам свое лицо. Я ахнула, узнав в нем Рашида, одного из многочисленных сыновей Али.
Я бросила взгляд на наблюдавшего мужчину и поняла, что это не кто иной, как Шади, любимый сын Дунии. На лице его читалось большое удивление. Он никак не предвидел такого вторжения — и уж особенно со стороны его тетушек.
Разъяренная Нура вскричала:
— Что здесь происходит?
Я заорала:
— Карим! Сюда! Скорее!
Осознав, что наши мужья находятся поблизости, трое моих племянников бросились бежать с места преступления, грубо оттолкнув Нуру и меня и сбив с ног Сару. Я ударила одного из них фонариком, но мне не удалось остановить обезумевших юнцов.
Нура побежала за ними.
Я кричала:
— Карим! Помоги!
Наши мужья схватили их, когда они выбегали из шатра. Мы вскоре снова услышали крики — кричали наши мужья и племянники.
Маленькое пространство этой комнаты шатра заполнилось другими служанками. Слабые стоны издавала женщина, которую изнасиловали, и все сгрудились вокруг нее. Я пробралась сквозь толпу прислуги, чтобы посмотреть на пострадавшую. Это была та самая девушка, которую я видела утром вместе с Шади.
Я вскричала:
— Наш племянник изнасиловал горничную Дунии!
Сара неожиданно оказалась рядом со мной. Она начала успокаивать обезумевшую девушку:
— Бедная, бедная девочка.
С бедняжки сорвали всю одежду. Она лежала перед нами обнаженная и беззащитная. Ее лицо являло собой страшную маску ужаса, а все ее маленькое тельце содрогалось от рыданий. Она была такой маленькой, что казалась ребенком. Я думаю, ей было не больше пятнадцати-шестнадцати лет.
Вошла Либби и начала ее успокаивать:
— Веена, перестать плакать. Ты теперь в безопасности.
— Принесите ведро воды и полотенца, — приказала Сара. — У нее серьезные травмы.
И тут я впервые заметила кровь, которая текла по ногам девушки прямо на персидский ковер.
Мне трудно было сдерживать свою ярость при виде этой бессмысленной жестокости. Мне хотелось избить до полусмерти насильников, и с этим намерением я вылетела из шатра. Наши громкие вопли привлекли внимание всех обитателей лагеря. Голоса сестер, их мужей и сыновей, а также слуг слились в один громкий гул.
Я обрадовалась, увидев, что Карим крепко схватил Шади за руку. Асад мрачно удерживал Тахера. Ахмед обеими руками поймал Рашида за пояс.
