Вот что касается Дремучей Поляны… Конечно, не я изобрел этот образ. Он жил в человечестве издавна. Точно так же как каждый человек всю жизнь явно или неявно ищет своего Аполлона.
Разве не мечтаем мы о загадочной, прекрасной стране, полной Чудес, Тайн и Красоты?! И хорошо бы, если бы она была хоть чуть-чуть реальной и не уводила бы от жизни, а, наоборот, украшала ее и, может быть, проясняла, учила нас чему-то, делала бы жизнь интересной…
Многочисленные и многообразные «Страны Сказок», которые строят в любом уголке мира — и в нашей стране тоже, — детские парки с аттракционами, знаменитая «Страна Диснея» (Диснейленд) в Америке, Тайгер-балм-парк в Сингапуре, множество других подобных парков в разных странах на всех материках, да в конце концов просто зоопарки и зоомузеи… Не есть ли это результат все того же Поиска, попытки построить Модель?
В Англии, например, пошли еще дальше. Один из последних выпусков журнала «Англия» (а именно № 86) сообщил о том, что с некоторых пор здравствует и процветает в этой стране ферма бабочек, а именно в графстве Хемпшир на юге Англии, в местности Нью-Форест. «Ферма бабочек, — пишет журнал, — была создана для того, чтобы разводить и демонстрировать бабочек со всего мира в их естественном окружении, где они могут летать на свободе». И далее: «Все это началось в 1981 году, когда свыше 52 000 человек посетили огромное стеклянное помещение секции тропических бабочек, которое было открыто всего лишь два с небольшим месяца, с изумлением взирая на 300 видов бабочек различных размеров…» «Вот так и должен выглядеть рай», — сказала одна женщина, посетившая эту ферму… Пусть даже этот «рай» создан в коммерческих целях, но ведь он так нужен людям!
Вот я и думаю… Что если и у нас? И не только ферму бабочек. А вот, например… Можно, конечно, придумать какое-нибудь сказочное название. Например: «Дремучая Поляна». А можно просто — Музей энтомологии. Но только чтобы это все равно была модель Дремучей Поляны. И населяли бы ее именно жители «травяных джунглей», только большие — такие, как видишь их, когда фотографируешь крупным планом.
И чтобы можно было покататься, к примеру, на спине Божьей коровки или Жужелицы. И путешествовать в лабиринте Муравейника. И увидеть гигантскую Бабочку — пусть только на киноэкране. И побывать в убежище Паука. И сфотографироваться рядом с Улиткой. И посмотреть танец Дюймовочки в глубине Колокольчика. И наблюдать Эльфов. И познакомиться с Белоснежкой, которая гостит у Семи Гномов. И вместе с Алисой в Стране Чудес разговаривать, например, с Гусеницей…
И чтобы не выдуманные, а реальные, истинные чудеса удивительного мира природы, который окружает нас, стали достоянием многих настолько, чтобы, посетив музей, каждый человек понял, что он ведь и на самом деле живет в Стране Чудес, ибо Чудеса живут везде — и на том самом кусочке луга, леса, оврага, который здравствует и процветает неподалеку от его дома, не замусоренный, не захламленный, уважаемый лоскуток жизни, родник Природы Земли, великолепной нашей планеты.
Может быть, хоть кто-то задумается и не станет отрывать ножки кузнечику, если узнает, что ведь у него на ногах — уши, а стрекочет он для того, чтобы очаровать своим стрекотом самку? Может быть, не поднимется нога на улитку, если будешь знать, скольких трудов стоило ей построить свой домик? И может быть, не захочешь ловить и убивать бабочку, если поймешь, что в тысячу раз интереснее и достойнее подкрасться к ней и сфотографировать, уловив и передав другим ее красоту живую?
Не любим того, кого не знаем. А начинаешь узнавать — и любовь появляется. И мир становится захватывающе интересным. И жизнь наполняется смыслом. И радостью. И не нужно тогда никого агитировать и призывать, а все само собой получается…
Да, удивительное все-таки дело. Ведь вот я отыскал Аполлона. Именно бабочку. Даже не одного Аполлона, а несколько видов его я отыскал. И сфотографировал.
Аполлониус, Мнемозина, Тяньшанский, Дельфиус, Номион, Клариус, Феб…
А на Дальнем Востоке я снимал синего махаона…
Но так и не возникло у меня чувства удовлетворенности, успокоенности.
И не потому, конечно, что остались какие-то виды, не встреченные мной.
Со странным чувством я опять хожу по подмосковным лесам, смотрю на заросли трав (если они достаточно густые и малотронутые). И думаю, что, хотя я и побывал во многих географических зонах нашей огромной страны, а все же тайна Дремучей Поляны — обыкновенной Дремучей Поляны — даже в средней полосе, в Подмосковье (да что там в Подмосковье — в городском дворе!), так и осталась нераскрытой.
Не раскрыта тайна обыкновенной капустницы, не то что далекого и редкого Аполлона или синего махаона.
И все же я чувствую, что ездил не зря. Искал не зря. Что-то для меня все-таки прояснилось. А главное, жизнь моя стала намного полнее, богаче. Разве можно забыть то, что я пережил в своих поисках? Или тех людей, с которыми встречался тогда? Или те прекрасные места, где природа пока еще торжествует?
И все-таки главная практическая мысль этой книги и моя цель — микрозаповедники.
Мы обязаны, мы должны во что бы то ни стало сохранить хотя бы небольшие островки природы — островки естественной жизни — рядом с собой.
Дремучие Поляны.
Ошибочно думать, что природа Земли — это что-то, находящееся вне нас. Невидимые связи пронизывают все живое, и, губя что-то в природе, мы губим нечто в себе. Островки жизни в природе — это островки естественной жизни в нашей душе.
И что, если бы…
1. В каждом городе, поселке, деревне — внутри их и по соседству с ними — хотелось бы видеть пусть небольшие, но нетронутые, оберегаемые, охраняемые лоскутки земной поверхности, где жизнь идет без нашего вмешательства «в ее внутренние дела». Вмешательство может быть только в форме внимательного и уважительного наблюдения и — в особых случаях — в форме поддержки тех видов, которые угнетены окружающей лоскуток человеческой деятельностью.
Первая и главная заповедь, которая должна сопровождать жизнь этого Островка Природы, — уважение ко всем существам, его населяющим, именно уважение в равной степени независимо от наших стихийных симпатий и антипатий.
Вторая заповедь — попытка познания жизни на этом Островке при непременном условии сохранения познаваемой жизни.
Третья заповедь — охрана независимости Островка от всевозможных посягательств на него, какими бы аргументами эти посягательства ни оправдывались…
Организация этих Островков, естественно, остается прерогативой местных властей, однако предложение на их организацию, как и дальнейшая охрана — шефство, может быть инициативой любого человека и любого коллектива.
