class="p1">Да, разведчик всегда находится в шаге от провала. Даже в том случае, если он не сделал ни единой ошибки. В истории разведки достаточно таких примеров. Мюрату тогда удалось уцелеть. Инцидент с билетом, к счастью, остался незамеченным спецслужбами, как, впрочем, и сама поездка агента в Советский Союз.
Мюрат попытался продолжить работу на Главное разведуправление, но звезда его уже была на закате.
Он лишился главного: доступа к секретной документации. Ведь Мюрат никогда не был аналитиком военно-политической информации, получаемой от своих связей в высших кругах. Он слыл добытчиком совершенно секретных документов и тем был особо ценен. Одно дело — разговоры, пересуды, слухи (хотя и они важны для разведки), другое дело — документ из недр самых секретных сейфов. Теперь документов у Мюрата не было.
Однако, как оказалось, дело не только в этом. Прошло совсем немного времени после возвращения Мюрата из Советского Союза, и он замолчал. Разведгруппа была практически выведена из дела. И виновником, увы, стал сам ценный агент Мюрат.
Вот мы и подошли к концу. А конец он и есть конец. Это начало бывает яркое, радостное. А конец чаще всего горький, тяжелый.
«Я потерял все, — писал Мюрат. — Работая на вас, поломал свою карьеру, потерял положение, пожертвовал будущим. Я не сожалею об этом. Сожалеть бесполезно. Но это факт».
С тех пор, как высохли чернила на письме агента, прошло много лет. На свете почти не осталось свидетелей той далекой трагедии двух уже немолодых людей.
Еще ждет своего исследователя поистине одна из самых загадочных тем — любовь и разведка. Совместимы ли они? Помогают ли друг другу или, наоборот, противостоят? Это только у киношного красавчика, созданного фантазией Яна Флеминга, Джеймса Бонда — агента 007 — любовь и разведка всегда в одной постели. В жизни все намного сложнее и драматичнее.
Письмо Мюрата, адресованное Жаку и Вику — Ивану Чередееву и Виктору Любимову, и сегодня хранится в его оперативном деле. Это крик души, мольба о помощи.
«Осенью 1965 года в Москве Виктор спросил меня, смогу ли я работать без Луизы. Ответ был «да». Я сказал, что абсолютно не нуждаюсь в ней, но в душе очень верил: она вернется. Обманывая себя, обманывал вас. Прошу простить меня.
Вы, наверное, считаете, это реакция старого человека, оскорбленного тем, что его бросили. Вы думаете, что на это дело не стоит обращать внимания. Думайте, что хотите… Но она не вернулась ко мне, и я неспособен что-либо делать. Не могу жить, не могу работать без нее. Речь идет не о банальной любовной истории, которую можно забыть через год-другой, а о полном слиянии чувств и существования.
Луиза — моя память, моя жизнь, мой Бог! Глупо это или нет, но объективной реальностью является то, что без нее я — ничто».
В общем, Мюрат умолял, просил, требовал вернуть Луизу. В конце своего послания он заявлял, что без нее прекращает всю работу. «Я ничего не буду делать без Луизы». И, действительно, он замолчал.
Резидентура и Центр оказались в сложном положении. Как выяснилось, после возвращения Мюрата из Москвы Луиза и вправду была готова простить ему прежние обиды и даже выйти за него замуж. Хотя Мюрату она об этом и не сказала. А он, наоборот, вместо уважения и любви шантажировал ее, угрожал самоубийством, если она не выйдет за него. А однажды крепко побил ее, да так, что она несколько дней не выходила из дома из-за синяков.
После этого случая Луиза заявила, что никогда подобного Мюрату не простит и о примирении не может быть и речи.
Вот уж действительно, от любви до ненависти один шаг.
Обстановка накалялась и грозила выйти из-под контроля. На докладах резидентуры появились тревожные резолюции начальника ГРУ:
«Видимо, Мюрат тяжело переживает разрыв с Луизой. Боюсь, что он сможет допустить много глупостей. Прошу переговорить со мной» или «Правильную ли линию мы занимаем? Прошу обсудить».
Командование европейского управления приказало провести тщательный анализ ситуации старшему офицеру Виктору Любимову. Во-первых, это был его участок работы; во-вторых, вряд ли кто-либо другой смог бы более профессионально разобраться в тонкостях личных отношений Мюрата и Луизы.
Даже через много лет Виктору Андреевичу было тяжело вспоминать об этом. Рушилась не только любовь двух близких ему людей. В их жизнь входили ожесточенность и непонимание. По сути, прекращала свое существование уникальная разведгруппа. Та самая, которую он лепил, создавал собственными руками. А он, признаться, мало что мог предпринять в этой ситуации. И тут прав начальник ГРУ: главное, чтобы Мюрат не наделал глупостей. А их он уже начинал делать, несмотря на свой богатый оперативный опыт.
В одном из писем, написанном в крайнем возбуждении, Мюрат нарушает все правила конспирации: указывает свой почтовый адрес и просит ответить. Он ставит свою работу в зависимость от возвращения к нему Луизы. Более того, настаивает на том, чтобы Центр уговорил, приказал ей возвратиться.
Разумеется, в таком положении речь шла не о налаживании отношений между Мюратом и Луизой, а об их спасении.
После анализа Виктор Любимов предложил руководству:
«…Первое. Положение крайне тяжелое. Действия Мюрата — его неискренность, угрозы, необдуманные выходки привели к тому, что Центр не получает никакой развединформации, а ценная и эффективная разведгруппа находится на грани развала.
Второе. Вину за создавшееся положение несет только Мюрат.
Третье. Продолжать разбор взаимных обвинений Мюрата и Луизы и подчинять нашу работу этим разборкам далее нельзя.
Четвертое. Если Мюрат и дальше будет ставить свою разведдеятельность в зависимость от личных отношений с Луизой, то работу с ним следует прекратить, законсервировать.
Пятое. Тот же метод применить к Луизе.
Шестое. Рекомендовать Луизе обменять квартиру и переехать в другой район, не сообщая об этом Мюрату. Сказать, что мы не возражаем против ее замужества с давним товарищем…»
На основании этих выводов и предложений начальником Главного разведуправления было принято решение по разведгруппе Мюрат — Луиза. В рекомендациях для резидентуры говорилось: «У Мюрата есть единственный путь: прекратить все контакты с Луизой, начать работу с кандидатами, которых он предлагал для изучения. Центр считает, что у агента есть реальная возможность втянуть в работу с нами одного из них на основе дружбы и материальной заинтересованности.
Работа отрезвит его, и боль от разрыва с Луизой пройдет».
Выполняя указания Центра, резидентура организовала встречу с Луизой. Она согласилась с предложением об обмене квартиры. Сказала, что вряд ли следует ожидать каких-то результатов от Мюрата, пока не решится проблема его трудоустройства.
Позже Морозов
