Юсуповский дворец. Наб. р. Мойки, 94. Пожить в этом роскошном здании после ремонта убийце Григория Распутина Феликсу Юсупову так и не довелось – грянула революция 1917 года, решающим сигналом к которой послужило убийство «старца»
Окна кабинета, где находились убийцы, и окна подвала, где разыгралась одна из самых отвратительных сцен финала истории императорской России
Большой Петровский мост. Отсюда убийцы, по воспоминаниям одного из них, В. М. Пуришкевича, – обернув тело «старца» «…в какую-то синюю материю», бросили его в воды Малой Невки, «позабыв привязать к трупу цепями гири, которые побросали вслед за трупом впопыхах одну за другой, а цепи засунули в шубу убитого, каковую тоже бросили в прорубь…»
«…21 декабря, – согласно воспоминаниям дочери Распутина Матрены, – отец Александр проводил службу похорон в крошечной часовне Чесменской церкви, в присутствии моей сестры и нескольких близких друзей. Многие места в небольшой часовне были пусты, на них не было толп, которые стучали в дверь моего отца, когда он был жив, чтобы просить его об услугах…»
Дом Анны Вырубовой в Царском Селе. (Ныне – ЗАГС). Здесь обсуждались важнейшие кадровые назначения и вопросы «большой политики». В этом доме перед похоронами стоял гроб с телом Распутина, и здесь же прощалась с ним царская семья
Котельная Политехнического института. Фото 1905 г. По распоряжению чинов Временного правительства, эксгумированный труп Распутина должен был быть кремирован здесь. Однако, по одной из версий, машина, перевозившая тело, забуксовала неподалеку от Политехнического института, где и была предпринята попытка сожжения трупа – впрочем, не вполне успешная, так как тело плохо поддавалось огню. По другой версии – труп в итоге был все же сожжен в одной из печей котельной. Говорят, что незадолго до кремации голова «старца» исчезла, а недосожженные конечности Распутина растаскали окрестные жители на «богомольные сувениры». (Фото котельной и вышеизложенные версии любезно предоставлены ведущим научным сотрудником библиотеки Политехнического института к. ф.-м. н. В. В. Чепарухиным)
С. Ю. Витте – председатель Совета министров (1905–1906). Один из немногих российских сановников, о которых Распутин отзывался с уважением. Помимо взаимных прагматических расчетов, обоюдные симпатии Распутина и Витте обусловливались их резко отрицательным отношением к войне. Незадолго до Первой мировой войны Витте в частной беседе заявил: «Есть лишь один человек, который мог бы помочь в данное время и распутать сложную политическую обстановку» – Распутин, человек «большого ума», который «лучше, нежели кто, знает Россию, ее дух, настроения и исторические стремления…»
П. А. Столыпин – министр внутренних дел, председатель Совета министров (1906–1911). Есть информация о том, что знаком с Г. Е. Распутиным с 1906 г., когда по совету Николая II пригласил «старца» помолиться у постели дочери, пострадавшей во время взрыва министерской дачи, осуществленного террористами. В дальнейшем, однако, последовательно боролся против общения Распутина с царской семьей. В 1908 г. между Столыпиным и Николаем II состоялся следующий диалог:
– Знакомо ли вашему величеству имя Григория Распутина?..
– Да. Государыня рассказала мне, что она несколько раз встречала его у Вырубовой. Это, по ее словам, очень интересный человек, странник, много ходивший по святым местам… и вообще человек святой жизни.
– А ваше величество его не видали?..
– Нет.
– Простите ваше величество, но мне доложено иное.
– Кто же доложил это иное?
– Генерал Герасимов.
Царь, после некоторых колебаний, потупившись и как бы с извиняющейся усмешкой, сказал:
– Ну, если генерал Герасимов так доложил, то я не буду оспаривать. Действительно, государыня уговорила меня встретиться с Распутиным, и я видел его два раза…
После того, как Столыпин сообщил царю все те данные, которые полиция собрала о Распутине, Николай пообещал, что он с этим человеком больше встречаться не будет…
И. Л. Горемыкин – председатель Совета министров (апрель-июль 1906 и 1914–1916). Исходил из того, что «борьба с Распутиным ни к чему не приведет, а посему лучше и вопроса о нем не поднимать»
В. Н. Коковцов – министр финансов (1904–1905 и 1906–1914), председатель Совета министров (1911–1914). Впервые увидел Распутина в 1912 г.: «Когда Распутин вошел в мой кабинет и сел на кресло, меня поразило отвратительное выражение его глаз. Глубоко сидящие в орбитах, близко посаженные друг к другу, маленькие, серо-стального цвета, они пристально и долго смотрели на меня, словно Распутин пытался произвести на меня какое-то гипнотическое воздействие..» Чутье не подвело Коковцова, позднее именно Распутин станет инициатором его отставки
В. Б. Фредерикс – министр императорского Двора (1897–1917), с 1905 г. – член Госсовета. «Этот, – по словам В. Н. Коковцова, – недалекий, но благородный и безупречно честный человек, хорошо понимал всю опасность для государя распутинской истории…»
В. А. Дедюлин – петербургский градоначальник (1905), дворцовый комендант (1906–1913). Один из самых непримиримых врагов «старца» при Дворе. Поговаривали, что после серьезного разговора с царем, в ходе которого Дедюлин пытался доложить государю о неблаговидных поступках Распутина, он получил такой отпор, что от потрясения заболел и умер
Б. В. Штюрмер – председатель Совета министров (январь-ноябрь 1916), одновременно министр внутренних и иностранных дел. «Старикашка на веревочке» – так, по слухам, прозвал его Распутин
В. К. Саблер (Десятовский) – обер-прокурор Святейшего Синода (1911–1915). При нем Синод окончательно превратился в инструмент защиты Распутина от нападок со стороны отдельных представителей РПЦ. По приказу царя осуществил внесудебную расправу над Гермогеном и Илиодором, совершившими хулиганское нападение на «старца». Молва обвиняла Саблера в том, что за оказанную Распутиным протекцию он однажды поклонился ему в ноги
П. А. Бадмаев – врач, знаток тибетской медицины. Политический авантюрист, дружил с Григорием Распутиным, что не мешало ему одновременно плести против него интриги – скрывать у себя в лечебнице опального Илиодора, участвовать в распространении писем императрицы и ее дочерей к «старцу», выкраденных у Распутина. Судя по всему, Распутин не только сам пользовался медицинскими услугами тибетского лекаря, но и активно их рекламировал: «Зачем ты, Феликс, не бываешь у Бадмаева – нужный он человек, – убеждал “старец” гомосексуала Юсупова, – …больно хорошо он лечит травочкой, все только травочкою своею… Даст он тебе махонькую-маахонькую рюмочку из травушки своей, и у-ух! как бабы тебе захочется»
