Ночью отряд высадился на правом берегу. А под утро оттуда донеслись звуки яростной стрельбы.
Ивановский получил донесение о том, что разведка наша натолкнулась на вражеские дозоры. Теперь ее теснит примерно батальон пехоты при поддержке пушек и минометов.
Как помочь разведчикам? Успела подойти только одна батарея 76-миллиметровых орудий на конной тяге. Но корректировать ее огонь некому, связи с разведчиками нет.
Начали обстрел северной окраины Канева и дальней опушки леса. Это все, что можно сейчас сделать.
Часов в десять утра наблюдатели заметили, что с той стороны Днепра плывут трое. Ясно — это наши. Сразу же навстречу им отправилась пятерка хороших пловцов с досками. И очень вовремя подоспели к обессилевшим разведчикам. Я был на КП Ивановского, когда привели троих полураздетых бойцов. Один из них, сержант А. Колосов, рассказал о том, что там произошло.
Когда лодки ночью подошли к берегу, противник ничего не заметил. Но начали разведчики углубляться в лес — и нарвались на караул. Поднялась стрельба. Утром немцы пытались окружить их, но наши бойцы отошли к берегу, где и сейчас продолжается бой.
По всему видно, у немцев на этом направлении значительные силы. Построена крепкая оборона, имеются доты. В тылу, слышно, передвигаются танки. Чтобы сообщить это, командир и направил к нам троих пловцов.
Ну что ж, разведка свою задачу выполнила. Теперь нам нужно готовиться к переправе южнее Канева.
С наступлением темноты лодки и плоты с первыми подразделениями отчалили от берега. За ночь сделали несколько рейсов.
667-й полк 218-й дивизии высадился южнее деревни Пекари. Ему удалось даже переправить три батальонных орудия. Полк окопался на опушке леса, со стороны Пекарей прикрылся заслоном.
В 206-й дивизии высадилось две группы. Часть 737-го полка закрепилась южнее могилы Тараса Шевченко, а головное подразделение 772-го — еще южнее. Северной группе уже ночью пришлось отразить несколько контратак.
Следующей ночью на правый берег переправились остатки 722-го и 737-го полков, а также полностью 748-й полк с материальной частью. К этому времени группы 206-й дивизии, высадившиеся отдельно, соединились. 218-я дивизия за ночь перебросила подошедшую артиллерию.
Таким образом в наших руках оказалось два плацдарма: более значительный у могилы Шевченко и меньший — у Пекарей, занятый одним 667-м полком. Днем 26 сентября мы получили от армии девять лодок типа «А-3» и два парома с моторами. Это укрепило связь с правым берегом.
28 сентября вернулся из-под Хорола 272-й полк. Скляров не медля ударил на Пекари, выбил оттуда противника. Разрыв с 206-й дивизией сократился.
В свою очередь расширил плацдарм и Ивановский. 748-й полк овладел господствующей высотой, обозначенной на карте отметкой 225,0. На высоте закрепилось два батальона, в которых, правда, насчитывалось всего около ста штыков и три станковых пулемета.
Этой высоте штаб армии придавал большое значение.
Недаром мне предложили представить командира полка подполковника Дудку к званию Героя Советского Союза.
А когда высоту пришлось отдать врагу, этого же подполковника Дудку хотели судить. Но об этом позже…
Разведка доносила, что противник продолжает накапливание. В любую минуту можно было ожидать нажима с его стороны, и тогда наши малочисленные дивизии не выдержат. Я пользуюсь каждым удобным и неудобным случаем, чтобы напомнить командованию армии о своих нуждах и попросить пополнение. Генерал Жмаченко каждый раз успокаивает:
— Потерпи, дружище. Скоро у тебя все будет…
А 30 сентября началось то, чего я больше всего боялся.
Первым позвонил Скляров:
— Товарищ генерал, две крупные группировки противника повели наступление вдоль берега навстречу одна другой, нацелившись под основание моего плацдарма. Цель их ясна: отрезать полки от берега. А у меня, как вы знаете, никаких резервов.
— Держитесь, — отвечаю ему, — во что бы то ни стало. Из бойцов тыловых подразделений, из артиллеристов, которые без орудий, создайте себе резерв…
Вместе с командиром дивизиона гвардейских минометов помчались в 21–8-ю дивизию.
КП Склярова — обычный окоп на берегу, прикрытый вербами. Сквозь листву можно разглядеть правый берег. Оттуда доносится трескотня выстрелов. Часто стреляет вражеская артиллерия. Мы раньше видим фонтаны поднятой разрывами земли, а потом уже слышим звуки разрывов.
Скляров показывает, где залегла вражеская пехота. Там мелькают вскакивающие, перебегающие и падающие на землю темные фигурки. Спрашиваю у командира дивизиона:
— Как скоро сможете накрыть обе группы противника?
— Через четверть часа.
— Хорошо. А мы к этому времени постараемся поднять фашистов, чтобы вам было лучше их видно.
Командир ушел. Я повернулся к Склярову:
— Передайте на ту сторону, чтобы через тринадцать минут прекратили огонь. Фашисты подумают, что у наших вышли боеприпасы, перестанут таиться и пойдут во весь рост. Тут их «катюши» и накроют. Приготовьте к вводу в бой резерв.
Подошел начальник артиллерии дивизии:
— Товарищ генерал, вы распорядились переправить артиллеристов на плацдарм в качестве пехотинцев. Но есть приказ генерала Воронова, запрещающий использовать специалистов артиллерии не по назначению.
На начальника артиллерии обижаться нельзя, его сомнения понятны. Я постарался разъяснить ему, почему вынужден прибегнуть к такой крайней мере.
— Все-таки я обязан донести командующему артиллерией армии, — упрямится он.
— Доносите. Но мой приказ должен быть непременно выполнен…
Часы показывали, что с того момента, как удалился командир гвардейских минометов, прошло 15 минут. Бойцы на том берегу уже прекратили огонь. Как мы и надеялись, гитлеровцы сразу же поднялись во весь рост, двинулись в атаку. И тут с шумом и свистом небо над Днепром прочертили огненные трассы.
Десантные лодки и паром выгребли на середину Днепра, подошли к берегу, а противник не подавал признаков жизни.
Положение было восстановлено. И я приказал сразу же вернуть артиллеристов на левый берег.
Следующий день прошел тихо. Противник наступать не рискнул. Возможно, он посчитал, что десант получил усиление…
Труднее сложилась обстановка на северном плацдарме. Днем 30 сентября особенно жаркий бой шел на участке 748-го полка, который отбил восемь атак. Сам подполковник Дудка все время находился на высоте 225,0 и вместе с бойцами отражал натиск врага.
За день полк потерял 68 человек. Теперь высоту обороняли командир полка, три офицера, три девушки-санитарки, сменившие сумки на винтовки, и радист. Подполковник Дудка удерживал ее до четырех часов утра 1 октября.
