– Наверное, ему невесело, когда он об этом размышляет. В его трагедии есть что-то карикатурное и комическое. Я же думаю о всех, кто ему поверил… И мне становится больно. За все платят невинные люди.
– Это урок. Не следует давать 110 обещаний, которые невозможно выполнить.
– Приходишь в ярость. Многие разочаровались в социалистическом эксперименте Миттерана. Мне знакомы многие, кто станет голосовать без всякого восторга за список Симоны Вейль, и те, кто вообще воздержится.
– Совершенно с вами согласен.
– Я не сержусь на Миттерана. Я сержусь на людей, которые сами нам навязали Миттерана. Виноваты Жискар и Ширак, а на избирательных афишах фигурируют снова они. Словно ничего не случилось.
– Нет, как раз случилось. Ведь они наделали столько ошибок.
– Знаете, на кого они похожи, когда жестикулируют? На состарившихся баб или игроков в покер. Они не видят, играя, что рискуют счастьем миллионов. Все повторяется – фразы, бормотание. Неужели некому сказать им это в глаза? Плачевное зрелище.
– Вы, наверное, думаете про Ле Пена.
– Я никогда не собирался избираться по его списку – не мое это дело. Но все равно он мне симпатичен. Он говорит о том, что другие только думают про себя. И своими интонациями он очень отличается от политических звезд-автоматов.
– Он свободен говорить так потому, что ничем не рискует. Ему ничто не угрожает.
– Я тоже выступаю за предоставление прав иммигрантам, но они не должны занимать рабочие места коренных французов. Если так думаешь, это не значит быть фашистом. Я говорю как актер и продюсер. Только… Сегодня многие актеры лезут в политику. Я этого не хочу. Когда-то я боготворил де Голля, восхищался Помпиду. Это совсем другие люди. Кино полностью удовлетворяет мои амбиции. Я не мечтаю стать Рейганом. Хотя тот был не ахти каким актером, я считаю, он стал великим человеком в политике. Разве не был он прекрасным губернатором Калифорнии, пока не освободил нас от ужасного Картера? Говорю, что думаю. Поэтому считаю, что единый список оппозиции – большая глупость, а список Вейль – безвкусный, и так бы хотелось увидеть новых людей. Дайте же нам, черт побери, чего-то новенького!
– Вы несправедливы.
– Скажете, Жискар д’Эстен мало высовывается? Ему бы держаться поскромнее!
– Возможно.
– Так хочется увидеть на экране телевизора более жизнеспособных лидеров, не заштамповавшихся в своей фразеологии. Я готов служить тем, кто говорит правду. Мне неохота голосовать за роботов, даже при наличии у них высокого интеллекта. Сейчас у оппозиции действуют одни роботы.
– На окаянном телеэкране все замечаешь.
– Я не смотрю ТВ. Только матчи по боксу. Наши чемпионы лишены задора, не подготовлены к состязаниям. Они похожи на нашу страну. Им не хватает профессионализма. Сезон поблестели, пшик, и больше их не видно. Мужественности нет. Но зрелище оппозиции еще плачевнее.
– Главное – предложить наиболее эффективное лекарство. Критиковать ведь так легко!
– Я бы выбрал человека, похожего на Помпиду до его болезни. Кто бы говорил правду.
– Но вы тоже играете печальных героев. Говорят, что вы восхищаетесь Аттилой.
– А любимый мой композитор – Вагнер, художник – Милле. Его «Ангел», «Косцы». Любимая театральная героиня – Мессалина. Нет, я могу играть и веселые роли. В жизни я веселый человек, хотя для этого нужно окружение и обстановка… Говорят, я очень озабочен бизнесом. Нет. Я просто люблю риск. Как актер я не знал провалов, как продюсер – да: «Господин Клейн». Я люблю драку. Драку с трудностями. Я всегда принимаю вызов. Мне грустно, когда я вижу вокруг нас столько тумана, лицемерия, расчетов, торгашества, обмана. Мне по душе отлично сделанная работа. И еще я ненавижу предательство. Вот отчего так люблю собак. Собака никогда не предает. А еще люблю лошадей. Они тоже верные животные.
«В кино на удар надо отвечать ударом»[4]
Студия «Булонь». Я Делона жду в баре. Его должны предупредить о моем приходе. Наконец ведут в артистическую, превращенную в продолжение кабинета. На стене афиша фильма «За шкуру полицейского», черно-белые фотографии Роми Шнайдер, несколько пришпиленных писем рядом с эскизами декораций фильма «Слово полицейского». На низком столике хлопушка и документация по фильму. Рабочая обстановка. Делон на месте. Сидит на диване. Встает, когда я вхожу. Загорелое лицо, синяя рубашка, джинсы. Маленькие очки на носу придают ему серьезно озабоченный вид. Он действительно озабочен, узнав, что цензура запретила показывать рекламный ролик «Слова полицейского» для лиц моложе 13 лет. Мы начинаем разговор по этому поводу и о последствиях такого запрета и сразу затрагиваем самую суть интересующих меня проблем – о его вкусах, требованиях, амбициях. Хотя он и не выглядит расслабленным, тон нашей беседы доброжелательный, хотя мои вопросы и его ответы, которые вы прочитаете, могут создать обратное впечатление. Обаятельный – не изображая обаяние, смешливый – сохраняя осторожность, убежденный в своем праве и убеждающий в нем – таков Делон. Наша беседа не является спором противоборствующих сторон. Делон оживленно и настойчиво отстаивает свои взгляды, говорит о двойственности своего положения, подчеркивает, многократно возвращаясь к своему, вполне, кстати, понятному желанию делать разные фильмы, чередуя, по его словам, черное и белое. Итак, сегодня пятница 12 июля, 11 часов 45 минут…
А. Делон. Рекламный ролик запрещен для показа лицам моложе 13 лет из-за его якобы «снисходительного отношения к насилию» (после некоторых купюр ролик будет разрешен для всех. – «Премьер»). Я не касаюсь политики, которая вас не интересует, но это настолько пристрастное решение, что вряд ли кого введет в заблуждение.
«Премьер». Вы находите, что за этим запретом скрывается злой умысел?
– Да… Сначала ролик показывался узкому составу цензуры, и он был принят единогласно. Требовалась только подпись председателя. Тот пожелал увидеть ролик перед тем, как подписать постановление. Посмотрел и созвал на заседание полный состав своей контрольной комиссии. Для одного-то рекламного ролика! Редчайший случай… Вот тогда-то и было отмечено «снисходительное отношение к насилию» и принято решение об ограничении показа в залах, где идут картины для всех категорий зрителей. А это три четверти всех кинотеатров. Увидите, они и фильм подвергнут такому же запрету.
– Этого уже давно не было…
– А со мной будет, сами увидите. Последний мой фильм, запрещенный для лиц моложе 13 лет, назывался «За шкуру полицейского». Мой дебютный фильм как режиссера. Все, что делают другие – и тем лучше для них! – будь то Жан-Поль (Бельмондо), картины «Мад Макс» (Джорджа Миллера с Мелом Гибсоном. – А.Б.) или «Индиана Джонс» (Стивена Спилберга. – А.Б.), – пустячки, комиксы. А вот то, что делает Делон, – реализм. И так уже двадцать лет.
