– Да, но Блие отличают в первую очередь свой стиль, своя интонация…
– Верно. Если бы он согласился снимать на первом уровне, получилась бы мелодрама. Его бы подвергла критике некоторая часть критиков и профессионалов, но зато публика, наблюдая за безумным романом Делона и Бай, оказалась бы на его стороне. А она ничего не поняла именно в силу того, что фильм отражал личность Блие, его стиль, за что он и был решительно отвергнут зрителем. Нам было очень больно. Зритель не принял фильм, стиль Блие и мое исполнение. Широкий зритель отказался принять Делона в роли алкаша, Делона в состоянии деградации, Делона, обманутого женщиной…
– Вы жалеете, что сделали этот фильм?
– О, нет, ничуть… Блие позволил мне сыграть самую, если не одну из самых прекрасных ролей в моей карьере. Я это знаю. Таким же великим был фильм Дзурлини «Учитель», тоже провалившийся в прокате. Таким образом, моя роль в «Нашей истории» была одной из самых значительных у меня, во всяком случае самой трудной. Я закончил съемки совершенно опустошенным. Выжатым, как лимон (смеется). В кино на удар надо отвечать ударом. А так как Делон-актер и Делон-продюсер зависят от публики, то перед лицом полного провала «Нашей истории» и успеха в «Любви Свана» мне пришлось резко повернуть руль. Об участии в картине Тешине не могло быть и речи, ибо там была сходная роль – мужчины, уничтоженного женщиной. Поэтому я вернулся к традиционному Делону, отличному от блиевского. По той же причине я отказался от картины Вергеза. Сюжет там был прекрасный, но тоже не подходил после «Нашей истории» Делону-актеру и Делону-продюсеру. Надо было заставить людей забыть о «нашей истории», сделав фильм, насыщенный действием и приключениями… Именно такого Делона, похоже, хотели увидеть зрители после полутора годового перерыва.
– Некоторые другие полары, в которых вы снимались за последние десять лет, тоже ведь не имели успеха…
– Смею вас уверить, что мой режиссерский дебют – фильм «За шкуру полицейского» – пользовался огромным успехом. А вот «Неукротимый» был встречен хуже. Но и на нем мне удалось заработать, хотя и меньше, чем ожидал. Сам не знаю почему. Фильм получился немного затянутым, излишне болтливым, несколько двусмысленным. Хотя по поводу его технической стороны слышались одни комплименты. Уверяю вас, «Слово полицейского» смотрится на одном дыхании, захватывает с самого начала. Но продюсер обязан предусмотреть стилевые изменения, если вкусы зрителя меняются, как и то, каким я должен быть в качестве «звезды» в этом фильме.
– А это не признак того, что продюсер взял верх над актером?
– Нисколько. Это одно и то же. Чтобы сделать фильм, нужны деньги, и их надо откуда-то достать. Следует снимать такие картины, которые приносят деньги. Чтобы затем вложить их в другие проекты. Как вам известно, есть немало людей, которые новых фильмов не делают. Я всегда делал фильмы отнюдь не для того, чтобы кому-то что-то доказать. Я просто этого хотел. И они стоили денег. Ведь куда проще было возвращаться к тому, что имело успех, то есть снимать одинаковые фильмы.
– Создается впечатление, что после 70-х годов и в особенности после «Господина Клейна» такое стремление делать разные фильмы уже не проявляется столь очевидно. В этот период люди стали меньше ощущать прежнего Делона.
– «Господин Клейн» возник только в силу моего решения и воли. Я сам отправился к Лоузи, и картина была снята лишь потому, что я был ее продюсером и актером. То же самое произошло с Сержем Леруа и его фильмом «Внимание, смотрят дети!». Сюжет был отличным, но никто не хотел финансировать. А когда я это сделал, пошли разговоры: «Делон обманщик. Он обманывает своего зрителя, появляясь на экране всего на 20 минут». Точно то же самое случилось с «Нашей историей». Без меня такой фильм никогда бы не сняли. Всех удовлетворить невозможно. Вот уже 28 лет, как я снимаюсь в кино. И каждый раз все ставилось под вопрос, словно я заново сдавал экзамен на бакалавра… Почему для американцев все проще? Почему все, что к нам прибывает оттуда, – хорошо, а то, что делают здесь, – плохо или достается такой тяжелой ценой?.. Де Ниро… Аль Пачино… Я ведь могу пригласить любого из них на свою картину! Но у нас много своих хороших актеров, однако все только восклицают: «Ах, эти американцы!..»
– Быть может, дело в выборе сюжетов?
…Молчит.
– После «Господина Клейна» вы практически работали со старыми знакомыми – Дереем, Джиованни.
– Сам не знаю… Так уж получилось…
– Словно решили не рисковать и вернуться к более традиционным ролям, о которых вы только что говорили…
– Потому что с «Господином Клейном» случилось то же, что и с «Нашей историей». Плохая лошадь ест столько же, сколько хорошая. На постановку «Господина Клейна» ушло столько же, сколько на «За шкуру полицейского». А если с самого начала кассы пусты, значит, трудно сделать что-то еще. Кино – это промышленность. Могу привести цифры. «Наша история» обошлась в миллиард сантимов прокатчику (считая в сантимах, которых сто во франке, французы как бы прибавляют вес тому, на что тратят. – А.Б.) и по 300 миллионов каждому продюсеру, мне в том числе. «Господин Клейн» стоил мне 200 миллионов и столько же со продюсеру. Что делать? Меценатов больше нет. Никто не даст мне два миллиарда. Никто не скажет: «Обожаю сюжет. Поставь-ка этот фильм». Актера Делона обвиняют в том, что он играет «шаблонные роли». Я читаю об этом повсюду. На что я отвечаю: «Поглядите на мою фильмографию. Кто сделал наряду с „Господином Клейном“ „Внимание, смотрят дети!“, „Учителя“ или „Зорро“, „Слово полицейского“ или „Леопарда“? Я не могу устраивать всех. Наступает момент, когда я говорю себе: „Что бы вы хотели, чтобы я снял?“ Вот я и играю Шарлю в „Сване“. И все восклицают: „Браво!“ Кто же эти „все“? 260 тысяч зрителей и пятнадцать критиков. Чего явно недостаточно для самоокупаемости. Что делать? Не знаю. Вот когда узнаю, тогда и скажу.
– Выходит, что после «Господина Клейна» вы стали задавать себе вопросы и реже снимаетесь, реже чередуете жанры своих фильмов. За последние два года, утверждая, что не изменили своей стратегии, вы работали и с крупными и для вас новыми режиссерами, в том числе с молодыми… Робином Дэвисом, Бертраном Блие, Шлендорффом, Жозе Пинейро…
– Вы констатируете факт. Окружающая жизнь меняется. Люди меняются. Одни стареют, другие приходят им на смену.
– За последние 10 лет ведь появились молодые режиссеры – Тавернье, Корно…
– Не моя вина, если Тавернье не предлагает мне работать с ним! Точно так же не моя вина, что я ни разу не снимался у Трюффо. Увы, это уже никогда не случится…
