Пора признать, что мы — «перестройщики» — не смогли глубоко продумать, как с нашей социальной и национальной психологией, отягощенной комплексом своеобразного и тяжелого прошлого, с нашей веками происходившей межнациональной диффузией вернуться на более эффективный путь развития цивилизации.
Как соединить преимущества интеграции, опыт социального планирования с созданием эффективной рыночной саморегулирующейся экономики. Но, увы… Вздыхать бесполезно. Очевидно, что мы не смогли спланировать и осуществить синхронную эволюцию государственной и политической надстройки и базиса — экономики, отношений собственности. После идеологического кризиса марксизма, который М. Горбачев не породил, а вскрыл и попытался разрешить, началась надстроечная борьба. Не эволюция, а борьба старой «социалистической» партийно-государственной структуры с новыми «демократическими» силами. После путча «новые» победили. Жаль, конечно, что из-за естественной незрелости нашей демократии она, приняв власть, несколько видоизменилась. Демократические черты были размыты национализмом и шовинизмом, а где-то еще и амбициозным субъективизмом.
Но самое главное — эта верхушечная «революция» происходила на фактически неизменном старом базисе централизованной, сверхинтегрированной, монополизированной и до безумия милитаризованной экономики «социалистического типа». От этого наследства новым властям никуда не деться. Но здесь одна загвоздка, которая себя уже достаточно убедительно проявила. Это «наследство» плохо, если не сказать, совсем не совместимо с рыночной идеологией новой власти.
Идеологию, как и правительство, можно сменить быстро. Некоторым даже хочется очень быстро. Но менять нельзя. Сохрани нас Бог от такого «разрешения». Экономику надо менять. Но быстро, как бы сильно кому ни хотелось, не получится. Не помогли ни «перестройка», ни «путч», ни даже «шок».
Надо психологически настроиться на достаточно длительный и тяжелый период. Потому что создание «постсоциалистической» рыночной экономики — это никому не известная и умопомрачительно тяжелая задача. На этом пути к процветанию неизбежно временное ухудшение жизни, вызванное принципиальными структурными изменениями, ломкой психологии, социальных и производственных «правил игры». Желание сделать этот период как можно менее продолжительным по времени — хорошее желание. Но, к сожалению, оно пренебрегает глубиной социального падения. И скорее навредит, ничего не ускорив.
Нельзя переходить грань. Не может же правительство уподобиться тому цыгану, чья лошадь в конце концов сдохла после, казалось, успешно начавшегося отучения ее от разорительной привычки принимать корм.
Можно понять радость правительства, что почти десятикратное с начала года повышение цен не привело к социальному взрыву. Люди ради «светлого будущего» затянули пояса (товарооборот снизился в два раза) и терпят. Не знаю, может быть, они вынесут и новый скачок цен, неизбежный после того, как правительство осуществит свой план «отпускания» цен на энергоносители, молоко и хлеб. С точки зрения техники это грамотно. С точки зрения социальных последствий правительство может идти на риск. Но правительство не может быть жестоким. Нет у него морального права решать пусть важные, сложные, но все-таки технические задачки сбалансирования бюджета ценой обнищания народа. Дайте людям передохнуть. Ничего же не случилось, когда с треском провалилось правительственное обещание сделать бюджет бездефицитным уже к апрелю 1992 года, и в этом, и в следующем годах все равно это нереально.
Искренне уважаемый мною мученик Егор Гайдар, сразу заявивший, что он за кресло не держится и ему ничего не страшно, должен подумать не только о том, как он выглядит перед МВФ, но и о менее отчаянных, чем он, своих согражданах.
Разве только желание быть мужественным и честным освобождает правительство от ответственности за те миллионы безработных, которых оно «честно» начало прогнозировать, ни слова не говоря о своих действиях, как этого избежать или по крайней мере смягчить последствия? Тезис о том, что правительство «несет ответственность только за макропропорции», а социальная защита конкретного человека в конкретной ситуации — дело местных властей, хорош. В принципе, правильный тезис. Но не для нашего нынешнего хаотического полусоциалистического состояния, в котором находятся и «макро», и «микро» и все другие «пропорции». И как бы мы тут ни мудрили, ни лукавили, стараясь быть объективными и честными, все это сильно смахивает на простой, как животный крик, лозунг: «Спасайся кто может!» Это, конечно, чистейшей воды рыночный лозунг в духе социал-дарвинизма. Но беда, что не все считают, что смогут спастись. И действительно, не смогут. А кругом еще не перевелись и старые и новоявленные «спасители отечества» — всех мастей. Даже наиболее одиозные фигуры генералов КГБ из прислуги старого совминовского аппарата Николая Рыжкова рвутся в национал-патриоты спасать народ «от имени отечества».
Да. Неизбежность перехода от «команды» к «рынку», от тоталитаризма к демократии, от засилья одной гос-идеологии к свободе личности неоспорима, но было бы большой ошибкой считать этот переход по той схеме, которую избрало правительство, уже необратимым.
Ни на минуту нельзя забывать, что «социалистическая» экономика осталась и ее фронтальное разрушение еще не есть созидание рыночной экономики.
Осталась раздираемая националистами и «патриотами» огромная армия в бедственном социальном и моральном состоянии. Ее нельзя бросать на откуп «заботам» псевдопатриотов.
Осталась идеология люмпенского большевизма, психология советского гражданина — не как вина, а как беда, как порождение системы тоталитаризма.
Поэтому спешить — не значит далеко продвинуться вперед. Методами генерала Пиночета, к чему некоторые «теоретики» призывают, в России нового цивилизованного общества не построить. Что может быть, так это антикоммунистический большевизм, большевизм наоборот. Великорусская «идея», так до конца никем, даже ее великими создателями, не понятая, в наших условиях выродится в шовинизм, в поиск врага в представителях других народов, скорее всего превратится в обыкновенный фашизм.
В многонациональном государстве со сложной трагической историей, с незабытыми обидами репрессированных народов, государстве без признаваемых всеми границ, законов и Конституции, государстве, нафаршированном расщепляющимися, химическими и бактериологическими изделиями и объектами, просто оружием и взрывчаткой, если сейчас всем этим пренебрегать и поспешить, жизнь может стать проблематичной.
