5 сентября я находился на своем НП. Поздно вечером меня вызвал к себе командующий фронтом генерал-полковник М. М. Попов. Через полчаса я был в его вагоне.
— В подготовленном районе прорыва противник имеет мощную укрепленную полосу обороны, рассчитывать на успех трудно. Поэтому принято решение прорыв осуществить с участка соседней 10-й армии Западного фронта — вот здесь, — и командующий показал на карте новое место намеченного прорыва. — Сможете ли вы, товарищ Нестеренко, за две ночи незаметно для противника перебросить восемь своих полков на этот участок с таким расчетом, чтобы утром 7 сентября они обеспечили прорыв обороны?
— Если дороги для автотранспорта проходимы — задачу выполним! — ответил я.
— Дороги проходимы, я вчера сам проехал по этому маршруту.
Командующий, ставя мне задачу, подчеркнул, что, развертывая ГМЧ на новом участке, нужно обеспечить полную скрытность и иметь к началу операции в каждом полку не менее трех залпов снарядов.
— Помните, — заключил генерал, — никаких письменных приказов. Распоряжения командирам полков отдавать лично.
Задача была не из легких, однако наши части имели большой опыт в совершении подобных маршей.
Вернувшись в штаб, мы вместе с Задориным уточнили наличие в частях боевых машин и боеприпасов, наметили маршруты и порядок движения колонн. Примерно в первом часу ночи собрались командиры полков. Каждому из них на карте был указан маршрут, определенырайоны огневых позиций и наблюдательных пунктов, а также время прохождения контрольных рубежей. Особое внимание, как того требовал командующий фронтом, было обращено на маскировку и скрытность маневра. В пять утра 6 сентября командиры полков должны были собраться на восточной окраине хутора Моисеевского в районе новых огневых позиций.
Чтобы обеспечить скрытность маневра, мы решили перебрасывать полки двумя эшелонами. В ночь на 6 сентября совершали марш только штабы и взводы управлений полков и дивизионов, а в следующую ночь — боевые машины и взводы боевого питания с тремя залпами снарядов.
На дороги были высланы регулировщики, а в район огневых позиций — комендантские посты. Они следили за строжайшим соблюдением светомаскировки. С рассветом движение машин по дорогам прекращалось. Их тщательно прятали в лесу и кустарниках.
Рано утром 6 сентября мы с офицером штаба старшим лейтенантом Шамовым прибыли в район предстоящих боевых действий. В хуторе Моисеевском уже собрались командиры полков. Примостившись на бревнах, они завтракали, подкреплялись, как говорится, чем бог послал. Каждый выложил все, что у него было: консервы, масло, селедку, колбасу... Так уж у нас повелось: когда командиры собирались вместе, организовывался общий стол. Не было недостатка и в шутках. Мне нравилась эта атмосфера добросердечности, взаимного уважения.
Я попросил развернуть карты. Пока командиры вынимали из полевых сумок карты и отыскивали на них места предстоящих боевых действий, я внимательно всматривался в их лица. Это были молодые, энергичные, полные удали люди. Самому старшему из них, Скирде, исполнилось тридцать четыре года, а самому младшему, Плотникову, не было и двадцати четырех. Скирда и Ковчур вступили в бой с врагом в первые дни войны. Многие прошли суровую школу Сталинградской битвы, участвовали в напряженных наступательных боях Брянского фронта. За их плечами стремительные марши, внезапные и точные залпы, в острые минуты сражений выходы с батареями в боевые порядки пехоты. Дружная семья гвардейцев жила по законам взаимной выручки. Всев боях отлично взаимодействовали с артиллерией, да иначе и быть не могло. Ведь в ГМЧ назначались лучшие артиллеристы. «Да, — думал я, глядя на командиров, — полки, возглавляемые такими людьми, не подведут!»
Я рассказал о боевых задачах и условиях, в которых предстояло совершать залпы. Прорыв намечался в полосе шириной четыре-пять километров. На каждый наш полк приходилось всего лишь по пятисот метров. Каждый командир полка головой отвечал за подавление огневой системы, разрушение опорных пунктов и уничтожение живой силы противника на своем участке. Поэтому я потребовал от командиров, чтобы они сами побывали в передовых стрелковых батальонах и тщательно изучили систему обороны противника, нанесли на карту расположение его огневых точек, опорных пунктов, окопов.
Важно было продумать, как лучше положить залпы «катюш». Командирам полков рекомендовалось получить сведения о противнике у командиров стрелковых батальонов и артиллеристов, в частности, взять у них данные пристрелки по рубежам и наиболее важным целям, договориться, какие цели пехотинцы и артиллеристы возьмут на себя.
Особое внимание обращалось на скрытность подготовки залпов, строгое соблюдение маскировки. При выходе на НП и в передовые батальоны командирам полков разрешалось брать с собой только одного офицера или разведчика.
Ответственность за правый фланг участка прорыва возлагалась на подполковника Плотникова, за левый — на подполковника Карася. Для отражения фланговых контратак противника прямой наводкой они должны были выбрать огневые позиции в районах своих наблюдательных пунктов, чтобы в случае необходимости лично руководить огнем батарей.
Командиры полков приступили к выполнению задания, а мы с Шамовым выехали на центральный участок предполагаемого прорыва. Оставив машину на опушке леса, мы прошли на НП командующего артиллерией 369-й стрелковой дивизии. Далее нас провели на НП командира стрелкового батальона. Отсюда хорошо просматривался передний край врага. Я нанес на карту его опорные пункты, уточнил расположение наших передовых батальонов и определил, куда целесообразно положить полковыезалпы, районы переноса огня в глубину и флангового обеспечения при наступлении наших войск.
Место для моего НП было выбрано на опушке леса — неподалеку от наблюдательного пункта командующего артиллерией 369-й стрелковой дивизии.
В 16.00 командиры гвардейских минометных полков, как и было условлено, собрались в штабе 50-й армии. Слушая их доклады, я сопоставлял сведения о переднем крае противника, о системе его обороны. Мы окончательно распределили цели для каждого полка, уточнили порядок массированных залповых ударов и методического огня ГМЧ, уточнили, какие цели подавляются огнем артиллерии.
В 18.00 я уже был на КП командующего 50-й армией генерал-лейтенанта И. В. Болдина. Здесь находился командующий фронтом генерал-полковник М. М. Попов и командующий артиллерией фронта генерал-лейтенант Н. В. Гавриленко.
Наш план был утвержден без существенных изменений. Командующий фронтом М. М. Попов подчеркнул, что я должен иметь в централизованном управлении не менее пяти полков.
