А слушать Сократа действительно надо было уметь. И не только слушать, но и запоминать. В отличие от самого Платона Сократ никаких лекций никому не читал. По той простой причине, что и не писал их. Он не старался внушить свои мысли окружающим. Он старался выудить мысль из собеседника. И для этого всю жизнь учился правильно ставить вопросы. И тому же учил окружавшую его молодежь.
По Ксенофонту и Платону, «поиски мудрости» выглядели примерно так. Сократ встречает на дороге, на рынке или в ином общественном месте таких же, как он, праздношатающихся афинян или иностранцев и под тем или иным предлогом вступает с ними в беседу. Собеседников, впрочем, он выбирает неслучайным образом. Как правило, это политики, сочинители трагедий, музыканты, архитекторы или ученые (особенно математики). Порой такие же (во всяком случае на уровне претензий), как и он сам, «учителя мудрости». Ученики и почитатели (не только Сократа, но и его собеседников), как правило, собираются вокруг и внимают беседе старших. Некоторые сразу по окончании беседы бегут ее записать, чтобы сохранить для потомков. Иногда встречи согласованы заранее, и тогда дискуссия ведется не в случайном месте, а в какой-нибудь тенистой роще, дома у одного из собеседников или у какого-нибудь любителя «умных разговоров». Действие самого известного произведения Платона – «Пир» – происходит, как легко догадаться, именно на дружеской пирушке (в наше время ее назвали бы банкетом), которую устроил драматург Агафон, получивший первую премию за свою трагедию. Любопытно, что Сократ (каким его изображали Платон и Ксенофонт) не стремится к постоянству при выборе места для «ученых разговоров» и почему-то тщательно избегает использовать для «ученых» бесед собственный дом. Разумеется, при таком методе поисков мудрости понятие «ученик Сократа» становилось довольно размытым, а само учение сводилось к выслушиванию (от случая к случаю – когда мать опять отправит Ксенофонта за рыбой и можно будет на весь день убежать из дома) бессистемных бесед учителя с очень разными людьми на очень разные темы. Ни Платон, ни Ксенофонт не пишут о том, что Сократ брал с учеников плату; напротив, категорически это отрицают. Но всегда ли так было? И со всеми ли учениками Сократ вел себя одинаково бескорыстно? Порой упоминаются подарки, которые он получает от богатых почитателей. Но это всегда именно подарки, знаки уважения к его мудрости и добродетельности, а не замаскированная плата за учебу или какие-то иные услуги.
Но действительно ли было так и действительно ли так было всегда?
Еще один современник совершенно определенно утверждает, что у Сократа было специальное (и даже оборудованное различными учебными пособиями) место для занятий с учениками. И что Сократ в разной форме брал с учеников плату.
Этот «свидетель», правда, сам не был поклонником философа, ко всему на свете относился критически, всех вокруг высмеивал и (по мнению горячих поклонников Сократа, и не только его) все вокруг своим «низкопробным» юмором опошлял. Причем не исключено, что делал это «на заказ», за деньги, которые брал с тех, кто желал выставить своих врагов в неприглядном виде. Нападая на того или иного известного афинянина, этот «свидетель» часто приписывал ему вымышленные слова и поступки.
Это знаменитый драматург Аристофан, которого афиняне прозвали просто Комиком, а современные литературоведы уважительно называют Отцом комедии. Его пьесы кое в чем похожи на комедии Дэвида Цукера (например, «Голый пистолет»), где среди персонажей можно увидеть и президента Буша, и королеву Елизавету, и Михаила Горбачева, произносящих глупые речи и совершающих почти непристойные поступки. Все понимают, что это не документальное кино и в нем действуют не реальные люди, а комические персонажи. Но дыма без огня не бывает, и даже самые нелепые голливудские комедии высмеивают реальные человеческие качества. То же было и в античные времена. Например, постоянный объект травли Аристофана – великий автор трагедий Еврипид – никогда не подвергался насилию со стороны «боевой организации» афинских женщин (которой тоже в Афинах на самом деле не существовало). Но афинские женщины действительно не любили его за то, что он был ярым «сексистом», и старались навредить ему чем могли, особенно если имели влиятельных мужей-подкаблучников. Так что не стоит с ходу отвергать все, что рассказывает Аристофан о Сократе в комедии «Облака» (423 г. до н. э.). Мы еще не раз вернемся к ней – ведь Аристофан изображает не только самого Сократа, но и его учение. А вернее, то, как они выглядели в глазах афинского простонародья.
Рассказывают, что на премьере «Облаков» афиняне очень смеялись, когда речь пошла о Сократе, и еще сильнее – когда соответствующий персонаж появился на сцене. Надо думать, он был в маске, имевшей шаржированное внешнее сходство с прототипом, старался говорить с его интонациями, так же двигаться и жестикулировать. Но многочисленным иностранцам Сократ был известен куда меньше, чем его землякам, намеков на внешность и особенности его поведения они не понимали и поэтому перешептывались и переспрашивали соседей, о ком и о чем речь.
Сократ тоже присутствовал на премьере. Во-первых, не так уж богата зрелищами была та эпоха, а во-вторых, он вообще старался следить за театральными новинками. Между прочим, посещение театра (для афинян оно, разумеется, было бесплатным) считалось не только и не столько развлечением, сколько гражданской обязанностью и даже отчасти отправлением государственного религиозного культа. Ведь в пьесах – и не только в трагедиях, но и в комедиях, в том числе аристофановских, – помимо людей часто действовали и боги. Ну и, конечно, мир не без добрых людей: хотя содержание театральных произведений до премьеры держалось в тайне, Сократ, скорее всего, был заранее извещен, что стал очередной жертвой злого аристофановского остроумия. Возможно, ему назвали и конкретного заказчика клеветнической пьесы. Считается, что им был богатый кожевенник (а вернее, владелец кожевенных мастерских) Анит, который двадцать лет спустя «спонсировал» и судебное преследование Сократа. Так вот, как только среди иностранцев, недоумевавших, кто такой Сократ, поднялся шум, философ встал и некоторое время стоял так, давая возможность желающим разглядеть его во всех подробностях и оценить сходство между ним и героем комедии. Однако было бы неправильно предполагать, что прототип отнесся к своему сценическому воплощению с полным равнодушием или с высокомерным презрением. Он запомнил прозвучавшие со сцены насмешки. Спустя двадцать лет, защищаясь на суде от обвинений, Сократ указал на их поразительное сходство с «выдумками» Аристофана, у которого, по его словам, «какой-то Сократ болтается в корзинке, говоря, что он гуляет по воздуху, и несет еще много разного вздору, в котором я ничего не смыслю»[4].
Однако маловероятно, что через двадцать лет обвинители просто переписали для своего иска старую комедию Аристофана. Тогда судебное разбирательство могло бы свестись к сличению текстов. По всей вероятности, некоторые факты и мало изменившиеся с годами обстоятельства жизни философа Аристофан не выдумал или не совсем выдумал. Хотя и изобразил только их формальную сторону. Да и ее довел до гротеска.
Отцы и дети (древнегреческий вариант)
Главный герой «Облаков» – некто Стрепсиад – типичный, по всей видимости, житель Афин, в котором многие горожане могли узнать себя. Он не богач, но вполне обеспечен и мог бы жить и радоваться, но страдает от двух бед. Первая – непрекращающаяся война с лакедемонянами (спартанцами), которая наносит вред сельским угодьям, видимо, ему принадлежащим, и из-за которой срываются торговые предприятия, в коих он, видимо, имеет какую-то долю. «Да, – наверное, вздыхали во время представления многие зрители, – беда с этими спартанцами! Хоть бы и они, и их Пелопоннес (полуостров, на котором находится Спарта) провалились куда-нибудь в Тартар!» Но есть у Стрепсиада беда и похуже: Фрасибул, сын-бездельник, которого ничто на свете не интересует, кроме скачек, и который все отцовские денежки спускает на лошадей и конскую сбрую, да еще и в долг берет от отцовского имени, чтобы оплачивать свои увлечения. Услышав где-то, что у Сократа можно научиться в числе иных премудростей и хитрой науке не платить по долгам, Стрепсиад напрашивается к нему в ученики. А затем, убедившись в своей неспособности постичь ее, устраивает в «мыслильню» (так называется сократовская школа) сына – лодыря и транжиру Фрасибула. Из краткого изложения комедии видно, что посвящена она, в общем-то, «вечным ценностям». Если в этой истории заменить лошадей автомобилями, а кредиторов – банковской ипотекой, то к сетованиям Стрепсиада кроме афинян могли бы, наверное, присоединиться и многие наши современники.
