едва минуло 16 лет.
Личное знакомство цесаревича с гессенской принцессой состоялось несколькими днями ранее — 27 мая в селе Красном. Из его дневника: «Встретили невесту д<яди> Гега (вел. кн. Сергея Александровича — Сост.), красивую Е.». Вскоре Николай начнет нежно называть Елисавету Феодоровну «тетенькой», а она будет обращаться к нему не иначе, как «дорогой, милый Ники». Он останется для нее «милым Ники» на всю оставшуюся жизнь, длиною в 34 года, из которых только первое десятилетие придется на мирное, светлое царствование Александра III, а следующая четверть века, выпавшая на правление самого Николая, станет «кошмарными» годами постепенного планомерного разрушения Российской Империи. Жизнь обоих увенчается следованием крестному пути Спасителя. Лишь на один день Великая Матушка переживет Последнего Царя.
Святая княгиня из дома Романовых… Ее письма к царю полны советов, предостережений и благословений. Но каков круг этих вопросов? Они продиктованы только интересами Императорского Дома Романовых или касаются государственной политики и жизни Русской Православной Церкви? На чем основано ее «право» вмешиваться в дела государства и Церкви? Ей дают это право родственные узы или же это голос преданного верного друга?
В последних письмах к государю Великая Матушка сравнит с себя с Жанной д’Арк, говорившей со своим королем Карлом VII от имени Божиего: «Слова св. Жанны д’Арк: „Если я унываю от того, что не могу своей верой разжечь сердца других, я удаляюсь и молюсь в уединении, Я взываю к Нему, прошу сострадания и помощи, чтобы люди услышали меня. И в конце молитвы я слышу Его Голос: Дерзай, Дщерь! Дерзай! Дерзай! Дерзай! Я не оставлю тебя — дерзай!’. И когда я слышу этот Голос, я испытываю великую радость. О, если бы я всегда могла Его слышать!“ [9]. Читая эти святые слова, вселяющие мужество, я позволю себе смиренно обратиться к тебе с несколькими словами…» [10] Почему именно Жанна д’Арк? От того ли, что в Ватикане в это время был поднят вопрос о ее канонизации [11]? А может, из-за «права» французской девушки говорить правду своему королю, которому она столь преданно служит?
По земному пути великая княгиня и император шли рядом, помогая друг другу, сопереживая в горе и сорадуясь в счастье. Их связывали не только родственные узы, но прежде всего близкие, можно сказать, дружеские отношения — «сердце с сердцем говорило». Их дружба стала опорой в служении Богу, Самодержавию и Отечеству, связь друг с другом будет настолько сильна, что переживет и 1917 год.
Православие, Самодержавие, Россия — цесаревич Николай впитал эти идеалы от рождения, а Елисавете Феодоровне предстояло прийти к ним самой, в России.
В первые годы своего замужества она только знакомится с Россией, ее нравами и бытом. Перед ней раскрывается блистательный Петербург, патриархальная Москва, село Ильинское.
Петербург с его балами, приемами, парадами, театрами, обедами наполнил ее жизнь вплоть до 1891 г., когда ее муж был назначен на пост московского генерал-губернатора. На набережной р. Фонтанки напротив Аничкова дворца стоит дворец Белосельских-Белозерских (Сергиевский дворец), в котором жили супруги. Здесь частым гостем будет цесаревич, здесь в 1890 г. они поставили домашний спектакль «Евгений Онегин». А через год, 14 апреля в домовой церкви Сергиевского дворца Елисавета Феодоровна перешла в Православие.
Москва — сорок сороков… Она увидит ее в свой медовый месяц, и ей посвятит свою жизнь. В дни «Красной» Пресни, находясь в Петербурге, она будет стремиться разделить судьбу бушующего города. «Я принадлежу Москве» [12], — ее слова из декабрьского письма 1905 г. Здесь вместе с мужем она не раз будет принимать цесаревича, а потом и императора Николая II.
Ильинское — подмосковное имение великого князя Сергея Александровича. Сюда он привез свою супругу сразу же после венчания. Соседи встретили их радушно, «по-русски»: совместные обеды, прогулки, домашние спектакли, живые картины и т. д. Так, за развлечениями возникли и первые благотворительные проекты великокняжеской четы с московским обществом. У Елисаветы Феодоровны появились верные друзья-единомышленники, среди них кн. З. Н. Юсупова, кн. С. Н. Голицына, кн. В. М. Голицын, гр. А. А. Олсуфьева, кнж. М. А. Васильчикова. В 1896 г. Ильинское увидит и Николай II — он приедет сюда после коронационных торжеств, и это место станет ему «милым».
Родина самой Елисаветы Феодоровны стала еще одной связующей нитью ее с Николаем II, ведь Дармштадт был родным городом его жены. Не раз они будут собираться здесь все вместе, чтобы отдохнуть в семейном кругу. Так, во время их пребывания осенью 1896 г., когда общественное мнение требовало наказания Сергея Александровича за Ходынскую катастрофу, они рассуждали о возможности «купить сообща готовый дом в Венеции» [13]. В 1899 г. Николай II построил в Дармштадте свою первую церковь. Как и храм в Святой Земле, на освящении которого в 1888 г. присутствовали Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна, церковь была освящена в честь св. Марии Магдалины, в память матери Сергея Александровича императрицы Марии Александровны.
Николай Александрович встретил свою любовь летом 1884 г., на свадьбе «красивой Е.», на которую приехала ее сестра, 12-летняя Гессенская принцесса Алиса, и цесаревич «сердцем узнал» свою будущую супругу. Только через 5 лет он поделится своей тайной с Елисаветой Феодоровной, когда они были уже верными друзьями. Начиналась же их дружба с детских игр и забав младшего поколения Романовых.
Великая княгиня, следуя настоятельным просьбам императрицы Марии Феодоровны, часто гостила в царской семье. Здесь, в уютной домашней атмосфере, принимая активное участие в развлечениях молодежи, она и подружилась с юным цесаревичем — у них были свои тайны, прозвища, общие воспоминания. В «памятном» 12-парном менуэте 1888 г., исполненном на 20-летие цесаревича, Николай танцевал с «тетенькой». В 1890 г. — их первый дебют на сцене, они играли в «Евгении Онегине» — «крошечном спектакле т. Эллы». Вел. кн. Константин Константинович на страницах своего дневника замечает, что «нет еще 6 лет, что она (Елисавета Феодоровна. — Сост.) в России, и уже появилась на сцене… Конечно, произношение ее выдавало, но выкупалось глубиною чувства в игре» [14]. Цесаревич же робел; в те месяцы свои записки к нему Елисавета Феодоровна подписывала пушкинским именем «Татьяна». Вместе они бывали и на катке, и на теннисной площадке, ходили в цирк, на балет, в театр. Летом, приезжая к мужу в лагерь Преображенского полка, Елисавета Феодоровна навещала и цесаревича, который служил в этом же полку. Именно в кругу преображенцев она впервые «храбро пустилась говорить по-русски» [15]. В ее жизнь вошли учения, парады, смотры, полковые праздники — та жизнь, которую так любил Николай.
Во время заграничных путешествий великая княгиня и цесаревич обменивались письмами, но чаще получали весточки друг о друге в письмах Сергея Александровича и Марии
