Мюллер немедленно приказал повернуть на 8 градусов влево, чтобы сотворить три трубы «Эмдена» и избежать точного опознания со стороны противника. Французская эскадра шла на юг строем фронта. Но ничего ровным счетом не произошло. Сложилось впечатление, что французы ничего не заметили, хотя Лаутербах на «Рязани» приказал подготовить шлюпки к спуску на воду, а сам пароход — к затоплению.
Вечером, когда команда на «Эмдене» ужинала, рассыльный принес Мюллеру на мостик перехваченную радиограмму, переданную открытым текстом с французского крейсера «Дуплекс» на небольшой почтовый пароходик «Амазон», где говорилось: «Германские тяжелые крейсера „Шарнхорст“ и „Гнёйзенау“ блокируют Цусимский пролив. Немедленно возвращайтесь в Кобе».
Теперь все стало более или менее ясно. Французы приняли «Эмден» за «Шарнхорст»! Понятно, почему они прошли мимо, не пытаясь вступить в бой.
Утром 6 августа «Эмден» пришел в Циндао и стал на якорь на том же месте, откуда он ушел 31 июля. Мюллер с грустью заметил, как война уже успела изменить чудесный ландшафт Циндао. Леса, которые выращивались несколькими поколениями, были вырублены, чтобы улучшить обзор для крепостных артиллеристов.
За кормой «Эмдена» стоял почтовый пароход «Принц Эйтель Фридрих», принадлежавший Северо-Германскому Ллойду. Он уже был почти переоборудован во вспомогательный крейсер с помощью орудий, снятых со старых канонерок «Илтис», «Лухс» и «Тигр». У причала загружались углем лайнеры Гамбург-Американской линии «Маркоманния» и «Фризия», готовые выйти в море как суда снабжения эскадры адмирала Шпее.
Вскоре в порт пришла и «Рязань». Мюллер дал возможность экипажу отдохнуть до восьми утра, а затем началась погрузка угля. Было принято более 1000 тонн, запасы угля разместили даже на верхней палубе. Кроме погрузки угля на «Эмдене» было много дел. Предстояло пополнить боезапас, получить в порту запасные торпеды, загрузиться провизией и питьевой водой. На борт были доставлены сотни коек-гамаков, которыми собирались обложить боевые посты, чтобы защитить матросов от осколков. Дополнительно 40 человек были взяты в экипаж «Эмдена» с «Илтиса», «Корморана» и речной канлодки «Фатерлянд». Нужно было думать, где их всех разместить. Кроме того, проблемой оказалось найти жилые помещения для доктора, переведенного на крейсер из 77-го Саксонского артиллерийского полка, и еще для 25 матросов, прибывших с других кораблей. На борту «Эмдена» царил полный организационный хаос, и лейтенант фон Мюке, стараясь не уронить достоинства старпома, ломал голову, где ему взять людей, чтобы выполнить в срок все нужные работы.
В городе было неспокойно. Придя в ужас от того, что Циндао может подвергнуться бомбардировке с моря, начали разбегаться китайцы-рабочие, стремясь прорваться вглубь материка. Немецкая полиция их вылавливала и возвращала обратно, но было ясно, что этот процесс невозможно остановить. Бегство китайцев оставляло доки, железные дороги и шахты без основной рабочей силы.
Город был полон всевозможными домыслами. В частности, кто-то распространил слух, что «Эмден» имел бой с русским крейсером «Аскольд», утопил его, но сам получил серьезные повреждения и понес большие потери в личном составе. Главный хирург военно-морского госпиталя, поверив этому слуху, приготовил госпиталь к приему раненых и был очень удивлен, что капитан 2 ранга Мюллер, придя в Циндао, не свозит раненых на берег. Хирург был еще более удивлен, когда узнал, что на «Эмдене» нет ни раненых, ни убитых, ни повреждений.
Со всех уголков Китая, Японии и Кореи в Циндао прибывали подданные Германии, в большинстве своем резервисты армии и флота. Они добирались до Циндао, кто на попутных пароходах, кто на джонках, кто по железной дороге, несмотря на сильное противодействие китайских властей.
Между тем, призовой суд в Циндао конфисковал пароход «Рязань» по законам военного времени. Команда и пассажиры русского парохода были свезены на берег и позднее отправлены по железной дороге во Владивосток, а «Рязань» стали немедленно переоборудовать во вспомогательный крейсер, переименовав в «Корморан». Со старого «Корморана» на пароход установили восемь 105-мм орудий и укомплектовали его экипажем под командованием капитан-лейтенанта Цукшверта. А «Эмден» готовился к новому выходу в море.
В последнюю минуту приходилось решать сотни проблем. На крейсере была прачечная, в которой, как и на всех других, кораблях немецкой дальневосточной эскадры, работали китайцы. Китайцев-прачек было четверо. Старшего звали на крейсере Иосифом, а его троих работников — «Сиди-1», «Сиди-2» и «Сиди-3». Китайцы хотели уволиться, но к ним так привыкли, что уговорили остаться, увеличив вдвое жалование.
Всем четверым суждено было погибнуть на «Эмдене», и их настоящие имена так и остались неизвестными.
Наконец, все работы были выполнены, и «Эмден» развернул свой нос в сторону выхода из гавани. На всех кораблях в Циндао матросы выстроились на палубах, прощаясь с «Эмденом». Губернатор Циндао капитан 1 ранга Майер-Вальдек прошел мимо крейсера на своем катере и, встав, приложил руку к козырьку фуражки. С мостика «Эмдена» капитан 2 ранга Мюллер ответил тем же. Сопровождавшие губернатора офицеры кричали и махали фуражками.
Дав ход, «Эмден» медленно двигался к выходу из гавани. Корабельный оркестр играл «Стражу на Рейне», и выстроенные на палубе матросы пели торжественные слова национального гимна.
Над Циндао ярко сверкало солнце. У многих на «Эмдене» сжало сердце: вернутся ли они когда-нибудь сюда? Белые дома и окаймляющие их горы медленно уходили за корму. Обходя на малом ходу островок Юнайсан, «Эмден» вышел на внешний рейд Циндао, где его ожидали пароход «Маркоманния», переоборудованный в судно снабжения, и миноносец С-90.
Внезапно вдали, над Жемчужными горами, вспыхнула двойная радуга, что на «Эмдене» расценили как счастливое предзнаменование. Выйдя на внешний рейд, «Эмден» полчаса простоял на якоре, ожидая подхода «Принца Эйтеля Фридриха», а затем все корабли были проведены через проход в минных заграждениях, уже выставленных вокруг Циндао. Отряд из трех кораблей вышел в открытое море. «Эйтель Фридрих» и «Маркоманния» сразу повернули на юг, а «Эмден» с миноносцем С-90 пошли на север. Вскоре крейсер распрощался с миноносцем, который должен был нести сторожевую службу на подходах к Циндао.
«Эмден» остался один. Один — в глубоком тылу противника. На случай, если крейсер погибнет, на всех предметах, которые бы могли всплыть, была нанесена маркировка «Нагату-Мару», чтобы скрыть сам факт гибели «Эмдена» и породить новые слухи, сбивающие противника с толку.