Мы можем согласиться только с последним советом Бэкона: Эссексу необходимо было как-нибудь избавиться от роли любимца. На эту роль не способен был человек, к которому можно было отнести известные слова Шекспира, обращенные к Бруту: «Вся природа могла выступить и сказать: это был человек!» Он был предан высоким человеческим интересам, горел благородным честолюбием и не мог лежать спокойно у ног ревнивой женщины, которая непременно хотела, чтобы он жил и дышал только ею. Эссекс рвался вдаль; его не пускали. Наконец ему удалось с великим трудом получить начальство над экспедицией в Испанию. Осторожный Бюрлейг восставал против наступательных военных действий. Что касается королевы, она думала только о графе Эссексе и, уступив ему, не знала, чего желать – победы или поражения; первой она боялась столько же, сколько и второго; военная слава могла вскружить голову Эссексу, но более всего она страшилась смерти Эссекса. Экспедиция имела успех; все хвалили храбрость, великодушие, сообразительность блестящего молодого генерала. По возвращении в Англию Эссекс был встречен с восторгом, но королева приняла его очень холодно и с неудовольствием заметила ему, что он обращался с королем Испании, как со своим личным врагом, как равный с равным. Эссекс, упоенный своими успехами, не обращал никакого внимания на недовольство королевы и министров; это усиливало гнев Елизаветы, и здесь, разумеется, дело не обошлось без Бэкона. Но удачный поход в Испанию только возбудил в Эссексе жажду военной славы; это был настоящий герой, не выносивший бездействия; его неотразимо тянуло в Испанию; он желал снова вести туда армию. Он получил было сильный отпор со стороны министра; но на помощь к нему явился Уолтер Рэли, человек очень умный, которому одно время предстояло занять место Эссекса у ног королевы; пылкий Рэли употребил все усилия на то, чтобы помирить Эссекса с Бюрлейгом, и это наконец ему удалось; таким образом Эссекс добился новой экспедиции в Испанию; он по-прежнему командовал всей эскадрой, то есть состоял главным начальником и на суше, и на море. Неблагоприятные ветры расстроили все намеченные планы и разъединили флот. Рэли, принимавший горячее участие в экспедиции, действовал опрометчиво, не дожидаясь приказаний Эссекса, которому, разумеется, пришлось отвечать за все. Экспедиция принесла так мало выгоды, что едва покрыла издержки. Королева встретила генералов и главного начальника экспедиции более чем холодно. Сверх того, у нее вскоре произошла ссора с Эссексом за назначение одного офицера. Эссекс в присутствии многих придворных дерзко говорил с королевой и с презрением повернулся к ней спиной. Елизавета так рассердилась, что выдрала его при всех за уши и сказала: «Убирайтесь, велите себя повесить». Эссекс приложил руку к своей шпаге и поклялся, что от самого Генриха VIII он не вынес бы такого оскорбления. Граф оставил дворец в припадке большой ярости. Все это тревожило Бэкона. Эссекс не сомневался в свой власти над королевой и думал, что его влиянию не будет конца, а Бэкон знал, что такое напряженное состояние, в котором Эссекс постоянно держал Елизавету, не могло тянуться долго. Разумеется, все эти выходки Эссекса приводили королеву в ярость, за которой следовал упадок сил. Эссекс понемногу утрачивал свою власть над нею, хотя и был по-прежнему любим. Мы видели, что он искал новой славы и просился в Испанию. После долгих усилий ему наконец удалось начать новый поход против Испании. Поход этот был неудачен. Королева холодно встретила своего любимца. Все это расстроило Эссекса; гордость его жестоко страдала; он постоянно дулся на королеву и не появлялся при дворе. Но когда в Лондоне разнесся слух, что Эссекс болен, в королеве пробудилось снова нежное чувство к нему; она торжественно с ним помирилась и пожаловала ему наследственный титул графа-маршала. Бэкон все время разрыва своего покровителя с королевой действовал в его пользу. Перемирие королевы с Эссексом продолжалось, однако, недолго. Он своей несдержанностью вновь навлек на себя ее гнев. Королева сердилась и на Бэкона, старавшегося оправдать как-нибудь своего покровителя. Бэкон писал одному из своих друзей: «Падение Эссекса – дело его собственных рук, а мне поневоле придется разделить с ним его участь». Бэкон хорошо понимал, как трудно было ему расположить к себе королеву и боялся потерять то немногое, что приобрел благодаря величайшим усилиям.
Пылкий, честолюбивый Эссекс все стремился к деятельности и теперь был окончательно неспособен лежать спокойно у ног своей покровительницы; после долгих, страшных усилий ему удалось наконец сделаться наместником в Ирландии. Это место, требовавшее большой осмотрительности в действиях, не подходило опрометчивому Эссексу. Но положение Ирландии в то время было ужасным; Эссекс стремился туда, чувствуя, что там можно много сделать добра. Бэкон хорошо понимал это и употребил все старания на то, чтобы отклонить его от поездки в Ирландию. Но Эссекс не расположен был внимать благоразумным доводам; тогда Бэкон написал целый трактат о положении дел в Ирландии. Эссекс уехал в Ирландию, не развернув трактата.
Он не мог действовать там в интересах английского правительства: ему прежде всего хотелось расположить к себе ирландцев – он привык, чтобы его любили. Королева была недовольна его распоряжениями в Ирландии и горько жаловалась Бэкону; она даже публично осуждала поведение своего наместника в Ирландии. Эссекс не исполнял приказаний и даже возмущался ими. Это тягостное двойственное положение вскоре утомило наместника и наскучило ему; он бросил все и уехал в Англию. Прямо с дороги Эссекс явился к своей королеве и упал к ее ногам. Он нашел ее за туалетом, стал просить прощенья, целовал ее руки. Неожиданная радость засветилась в ее глазах; казалось, все было прощено и забыто. Но в тот же день, присутствуя на совете, взволнованная королева терпеливо выслушала доклад о действиях Эссекса в Ирландии, и в ней заговорили другие чувства, более приличные королеве – правительнице Англии. Вечером Эссекс был подвергнут домашнему аресту. Бэкон навестил Эссекса, но не решался публично защищать своего покровителя. Ему, очевидно, хотелось остаться верным слугой королевы и преданным другом Эссекса, но это было в высшей степени трудно. Эссекса перевели в тюрьму; он опасно заболел, и королева опять сжалилась над ним, велела перевести его домой. Друзья графа старались расположить в его пользу общественное мнение, а враги распускали слух, что он только прикинулся больным, и в то время, когда глава церкви еще публично молился о выздоровлении Эссекса, в душе королевы возникли новые подозрения. Ей захотелось видеть его безоружным у своих ног; тогда она вознесла бы его высоко. Однако Бэкон сомневался в таком исходе и держался в стороне от людей, горячо преданных Эссексу, но все же, со своей стороны, пытался смягчить сердце королевы. Несмотря на неискушенность в поэзии, он сочинил даже сонет, в котором просил королеву помиловать Эссекса.
