Накануне невиданного процесса
Незадолго до этого в Москве прошли закрытые судебные заседания по делу Еврейского антифашистского комитета (ЕАК).
После ареста Абакумова дело успешно вел Рюмин, не обманувший надежд Кобы. Он выбил признательные показания. Но на суде произошло неожиданное. Все сознавшиеся члены Еврейского комитета отказались от своих показаний. Они объявили, что Рюмин пытал их, жестоко избивал. В суд тотчас приехали Маленков и министр Игнатьев. Потребовали от председателя суда немедленно завершить процесс. Процесс торопливо завершили. Коба был щедр: расстреляли почти весь ЕАК. Уцелела только академик Штерн, милая симпатичная старушка.
Одновременно было начато множество дел, объединенных с этим. Оказывается, ЕАК и сионистская организация «Джойнт» руководили вредительствами инженеров-евреев на шахтах Кузбасса, на автомобильном заводе имени Сталина и так далее. Целая группа еврейских деятелей культуры, известных всей стране, во главе с писателем Эренбургом, поэтом Маршаком, композитором Блантером уже упоминалась в показаниях арестованных, и по ним было начато следствие.
В это же время высланная в Кустанай жена Молотова Полина была перевезена в Москву. Как рассказал знакомый следователь, Объект номер двенадцать (так ее у нас официально называли) по-прежнему отрицала «сговор с сионистским шпионом Михоэлсом». Но успокоила следователя – мол, тем не менее, готова показать на процессе все, что прикажет ей партия. Она осталась верной своему богу Кобе и нашей партии. Ей, видимо, предстояло стать одной из звезд готовящегося процесса.
«Хлеба и зрелищ!» Готовя лакомое для народа Зрелище, мой друг, подобно истинному Цезарю, не забывал о Хлебе. Последовало очередное снижение цен. По радио целый день передавали отклики простых граждан, звучали счастливые голоса: «С чувством радости и глубокого удовлетворения я, токарь автомобильного завода имени Сталина, воспринял очередное снижение цен…» Цены впрямь были снижены. Жаль, что продукты по ним продавались только в Москве.
Все Подмосковье ехало в выходные в столицу покупать (скупать) продукты. Но Коба думал обо всем, и в выходные из Подмосковья в Москву теперь курсировали буквально считанные электрички.
Глубинка России жила впроголодь. Однако люди не жаловались, они говорили: «Ничего, в войну было куда хуже». И терпели!
Кажется тогда же, в эти летние дни, состоялось падение Васьки.
Сначала все было весело. Коба вызвал меня на Ближнюю.
На веранде сидели он и Берия. И, с трудом скрывая торжество, он сокрушенно сказал:
– Понимаешь, Фудзи, какая нехорошая вышла история. Лаврентий жалуется, что мой подлец сумел выкрасть из лагеря отбывающего наказание футболиста.
– Товарища Старостина, – уточнил Берия.
(Сцена очень напоминала мой любимый роман Дюма: счастливый король выслушивает жалобы кардинала Ришелье на удальство королевских мушкетеров.)
– Прости, не знаю… Товарища Черчилля знаю, товарища Рузвельта, а вот товарища Старостина нет… Короче, Васька привез его в Москву, чем очень обидел Лаврентия. Нехорошо, ай как нехорошо повел себя товарищ генерал, – гаерствовал Коба.
– Вчера он увел жену члена Союза писателей, – добавил Берия.
– Здесь поступим, как обычно. Жену писателю вернем, а Ваську за это на денек на гауптвахту. Но со Старостиным ситуация посложнее. Он его где-то прячет. И я подумал подослать к Ваське опытного разведчика… тебя, Фудзи… Васька тебя уважает, должно быть, потому что мало видит. Найди футболиста и заодно образумь товарища начальника ВВС Московского округа. – С каким удовольствием произносил он всегда Васькин титул.
Когда Берия ушел, Коба со вздохом повторил любимую фразу:
– Трудно мне с ним. Я ведь сын сапожника, а Васька – генералиссимуса.
И я поехал.
Васька уже успел развестись (и не раз!) и теперь жил в особняке на Гоголевском бульваре вместе с детьми. Его дома не было. Открывшая дверь грузинка-нянька сразу преисполнилась ко мне доверия из-за моей грузинской внешности.
– Как же вы похожи на его отца. Вы уж будьте ему и вправду отцом. А то у товарища Сталина времени на Василия нет. Стыдно сказать, мать детей Василия, пускай разведенная, должна приходить сюда тайком. Он запретил ей видеться с ними. Я устраиваю ей тайные встречи, а он грозит прогнать и даже убить меня. Я за себя не боюсь, не пропаду. Я за детей боюсь… мальчик и девочка, с кем они останутся – с пьяными девками, прости Господи? Или с очередной новой мачехой при живой матери?
Действительно, разведясь, Васька ввязался в череду женитьб. Сперва женился на знаменитой пловчихе Капитолине Васильевой, потом ее бросил. Правда, любовь увековечил. Памятником страсти нежной стал первый в стране крытый бассейн, спортивный подарок сына Цезаря любимой (тогда) супруге. После Капитолины кто только не побывал в особняке: третья жена, бесконечные девушки, состав которых сильно обновлялся после физкультурных парадов… Стоявшие у Мавзолея и на Мавзолее зорко высматривали добычу среди усердно маршировавших по Красной площади физкультурниц. Ночевали с Васькой порой и просто девки с улицы…
Но надо было выполнять поручение. У няни я выяснил, что нужных действующих лиц – Васьки и Старостина – в особняке нет. Он с утра уехал охотиться и забрал футболиста с собой.
– Он его теперь всюду возит, боится, что отнимут, – пояснила грузинка.
Я сел в машину и поехал в его охотничье хозяйство, официально принадлежавшее ведомству Военно-воздушных сил. Ехать пришлось очень долго, под самый Переславль-Залесский. У въезда стояла многочисленная охрана.
Показал удостоверение и допуск. На вопрос, где я могу найти товарища генерал-лейтенанта, ответом конечно же было молчание.
Владение оказалось бескрайним. Внутри, вдоль леса, шла специально проложенная узкоколейка. И рядом с нею – удобная асфальтовая дорога. Дорога была совершенно пустынной. Вдали у входа в рощицу стояли два пятнистых оленя… но тотчас исчезли, как привидения. И опять – никого. Наконец встретился егерь, он брел по дороге со связкой куропаток. На вопрос о Ваське тоже ничего не ответил. Я доехал до большого, явно недавно отстроенного дома, стоявшего у узкоколейки. Около него была охрана. На этот раз я сурово объяснил, кем послан, и попросил найти генерал-лейтенанта.
Услышав имя пославшего, все невероятно засуетились. Офицер немедля куда-то позвонил и, вытянувшись, доложил, что Васька ждет меня в «новом доме». Он сел со мной в машину, и мы поехали вдоль узкоколейки. Показался еще один дом, проехали и его и через пару десятков километров остановились у третьего строения.
