Иногда шнуровское пьяное остервенение выливалось в абсолютно гениальные концерты — так, например, было на празднике не пойми кого в каком-то нелепом шатре в Екатерининском парке. Для начала Шнура как следует вырвало «Баллантайнсом», после чего он вышел на сцену, с ходу потребовал: «Девки вперед, мужики назад!» — и заиграл телефонную тему из «Бумера». И хотя я слышал эту вещь живьем бессчетное количество раз, и хотя я понимал, что играет ее усталый невменяемый человек, и хотя я знал, что все музыканты думают в данный момент только о том, как поскорее свернуть эту халтуру, ком в горле уже парализовал работу мозга. Передо мной была без дураков великая группа, играющая для трех-четырех десятков случайных зевак один из лучших своих концертов. В «Ленинграде» не было ни грана озорства и кривляния — одно лишь тупое и несомненное величие. За кулисами Шнуров, пошатываясь, предупредил меня: «Если напишешь хуевую книгу про „Ленинград“, я тебя убью». После концерта все потащились в Петрозаводск — Шнур умудрился протащить в поезд свою новую подругу Матильду, у которой не было ни билета, ни паспорта.
Десятилетие группы «Ленинград» прошло без помпы и, как мне показалось, без особой радости — даже несмотря на то, что оно совпало с днем рождения самого Шнура. Ему исполнилось 34 года. Концерт играли в «Б1», теперь уже главном рок-клубе города, визитной карточкой которого стали отвратительный звук и бестолковая охрана. По всему городу висели афиши, народу было хоть отбавляй. Но ликования не получилось. Я подарил Шнурову книжку «Прошу, убей меня!», а участники группы «Ленинград» — факсимильный клочок бумаги с надписью «СЕРТИФИКАТ НА ВСЮ ХУЙНЮ». Концерт прошел нормально, не более того. Никаких приглашенных гостей, никаких сюрпризов, никаких намеков на прошлый репертуар. Разумеется, никого из старого состава, кроме разве что Светы Колибабы — она вышла спеть «Терминатора». Из старых вещей сыграли только «Пулю» — из всего вдовинского репертуара Шнуров только ее и не чурался.
Осенью журнал GQ в очередной раз назначил его человеком года — совершенно неясно, за какие достижения (все произошло в тот момент, когда альбом «Бабье лето» был уже благополучно забыт, а «Аврора» еще не появилась). Ничего особенного не происходило, если не считать того, что Шнуров записал аудиокнигу («Москва — Петушки»), запустил под своим именем линию обуви (с предполагаемым лозунгом «Ботинки „Шнуров“ — похмелья не будет»), а также снялся в кинокомедии «День выборов», где исполнил песню со словами «Выборы-выборы, кандидаты-пидоры». Ужасная правда заключалась в том, что песню написал не Шнуров, а Алексей Кортнев.
В тот год больше всего шума было вокруг скверного фильма Алексея Балабанова «Груз 200». Шнур вышел с премьеры обескураженный, презрительно произнес: «У меня жизнь страшнее». Вышла первая за бог знает сколько времени и весьма значительная пластинка «АукцЫона» — с приглашенными американцами (Марк Рибо, Джон Медески, Нед Ротенберг). Но Шнурову и она не понравилась. Он заметил: «Эта музыка вводит не в транс, а в ступор».
В 2007 году Шнур чуть не погиб — по дороге на дачу в Новотоксово Subaru не вписалась в поворот, перевернулась и упала в болото. За рулем сидел Пузо. Отделались царапинами. Шнур выполз из болота, таща на руках подругу. Набежали люди, кто-то сразу же потребовал автограф. Впоследствии Пузо не без некоторой гордости сокрушался: «Чуть не угробил национального героя!»
Летом я встретился с национальным героем в Лондоне — «Ленинград» выступал на русском экономическом форуме. Бродили по Сохо, Шнур чуть не купил цилиндр. В один из дней, вернувшись с упаковками сидра в гостиницу, мы включили телевизор, из которого даже не говорящему по-английски Шнурову стало ясно, что умер Ельцин. «Ну вот, — вздохнул он, — эпоха и кончилась». Стали собираться на концерт — играть предстояло почему-то в Ministry Of Sound. Шнуров надел на правую ногу зеленый кроссовок, а на левую — черный. Мы вышли к Гайд-парку, поймали кеб. По дороге я предложил: «Может, споешь песню „Ельцин, вернись“?» «Не получится, — Шнуров покачал бритой башкой, расцарапанной кошачьими когтями. — Никто из музыкантов ее не вспомнит».
Сергей Шнуров
Лужков уже не тот. Да и мы не те. Борьба с ветряными мельницами закончилась. Хотя, конечно, мирного договора до сих пор не подписано. Ну а хули с мельницами подписывать его? Они как мололи, так и мелют.
Андрей «Дед» Кураев
Когда на новогодней вечеринке Серега отказался петь, мне сперва стало неприятно — все-таки ты выходишь на сцену, люди от тебя чего-то ждут. Но буквально через час понимаешь, что ты этим людям до пизды, по большому счету. Они даже порадуются тому, что все сорвалось, тому, что такое вообще бывает. Мы просто отдали без лишних разговоров обратно котлету денег, собрали инструменты и уехали. После таких историй понимаешь, что море, в общем-то, по колено.
Александр «Пузо» Попов
У нас же как? У нас же не выгоняют из коллектива. Нас бы давно уже с Севычем выгнали, потому что толку-то от нас мало. А не выгоняют, потому что толку от нас много.
Алина Крупнова
Шнур очень умный. На самом деле умный. Роскошный собеседник, если хочет, и абсолютно некомфортный, если не хочет. Идеально умеющий себя вести человек. Когда ему нужно было, чтобы все развалилось и ушли лишние люди, оно развалилось. Когда нужно, чтобы все братались и всем становилось хорошо, всем становилось хорошо.
Сергей Шнуров
Айпод — это фуфло. К тому же я не люблю наушники, и мне очень не нравится, если музыку ты слушаешь один и не с кем даже поделиться или если соседи звонят в панике. Самая хорошая музыка — это которая на концерте. Вторая тема — это когда она орет дома из колонок, это чуть ближе к концерту. А когда наушники — это извращение какое-то. Айпод вообще зло, потому что нивелирует абсолютно всю музыку в принципе — ты можешь слушать абсолютно все, для тебя это не событие никакое. Хуже радио.
Дмитрий «Демыч» Беляев
Серега в юности был очень подкован в западной рок-музыке — это от старшего брата у него. Потом начал интересоваться авангардистской классикой — Шенберг, Штокхаузен, Айвз. А когда он сам музыкой начал заниматься серьезно, особенно уже ничего не слушал. Ну а чего слушать, если ее и так уже хватает?
Олег Гитаркин
Шнур на самом деле неплохой музыкант, но ему не хватает вкуса. С другой стороны, он ему не особо нужен. Да и вообще дело во внутреннем драйве. В конце концов, весь «Ленинград» держится на Шнуре, а не на ровных барабанах Кощея. Он мог бы один выступать или с тремя людьми, я вообще не понимаю, зачем ему пятнадцать человек. Я видел, как он играет на гитаре и на басу, — он на самом деле хороший музыкант. А как певец, он просто выдумывает себе разные истории. Мы вот писались, он говорил: надо выбрать манеру, могу как Папанов, могу как Миронов, могу как этот… ну есть у него манера дурацкая под этого джазиста, не помню, как зовут. Ну и если послушать внимательно все его альбомы, то понятно, что у него всего две или три манеры. Ну, он ими овладел, молодец. У многих вообще нету никаких манер.
