— Говорят, что ирландцы ленивы, — заметил другой англичанин, — между тем в Америке, где их в десять раз больше, чем на родине, они отлично преуспевают, богатеют и играют большую роль в политической и общественной жизни. Некоторые полагают, что влажно-теплый климат их родины повинен в этой бездеятельности и лени населения. А может быть, в этом виновата вековая борьба и вековые преследования.
— Непременно побывайте в Ирландии, — посоветовал мне один из моих собеседников, — вы почувствуете себя там на полной воле. Ирландцы не признают правил, законов. В вагонах железных дорог набивается такое количество людей, которое явно противоречит числу пассажиров, обозначенных в уставе. Вот вам пример ирландской точности и аккуратности. На одной из веток железной дороги поезд подходит к пересечению линий. Там ворота — шлагбаум. Поезд издали дает свисток. Но сторожа на месте не оказывается: ушел по своим делам. После нескольких тщетных призывов поезд дает задний ход, а затем налетает на ветхое заграждение и сшибает его. Вот что бывает в Ирландии.
— Но какой это добрый, гостеприимный и поэтичный народ, — единодушно вырывается у всех.
Мне уже не раз приходилось слышать об этой стороне характера ирландцев, я знаю их легенды. Одна из них рассказывает о четырех всадниках (The riders of the Shee[24]), которые стерегут весь мир, объезжая его кругом днем и ночью и держа в руках четыре древних символа: кольцо, чашу, голубя и крест.
Я слышал песни ирландцев. К сожалению, их маленькая «галльская арфа» давно уже перестала быть национальным инструментом в их стране. Теперь ее можно увидеть только у какого-нибудь редкого любителя музыки или любителя старины.
II
Фишгардский экспресс примчал меня, пролетая сквозь туннели и не останавливаясь на станциях, в Фишгард. За окнами мелькали синие «сахарные головы» уэлльских гор. Из Фишгарда до Росслера, ирландской гавани, установлен самый короткий из всех рейсов, которые только имеются между Англией и Ирландией: всего 2 3/4 часа. Но и в этот короткий период бурное и своенравное Ирландское море дает себя почувствовать. Пароход подбрасывает, как футбольный мяч. Брызги перелетают через палубу, и у пассажиров остается на губах едкий, соленый привкус.
Но вот и невысокий берег Росслерской гавани.
После стремительного экспресса и плавания по бурному морю приятно отдохнуть в покойном и неторопливом поезде ирландской железной дороги. За окнами — мирная зеленая равнина, озаренная закатом, догорающим за покатыми холмами на горизонте. Вот они — просторы, где трудятся земледельцы, терпеливо идущие за плугом. Деревни с избами, крытыми соломой. Стада, вольно бродящие по диким пастбищам без присмотра пастухов.
Даже в вагоне царит настроение, какого не бывает в английских вагонах. Там пассажиры редко вступают в разговор. Читают газету или смотрят в окно.
Здесь же очень быстро завязывается всеобщая беседа. Старушка с дочерью возвращаются из Англии и ругают англичан и все английское. К ним присоединяется старая дева, учительница, пользующаяся случаем провести параллель между Ирландией и Англией, обычаями и нравами обеих стран.
— Мама ни за что не хотела оставаться в Англии, — говорит бледная девушка. — Мне лично нравилось там жить. Англичане живут богаче и веселее. Но мама настояла на своем.
Старушка на вид кроткая-прекроткая. Но видно, что у нее хватило решимости и упорства для того, чтобы настоять на возвращении на родину. Губы у нее крепко сжаты, а на лбу упрямая морщинка.
Она добилась своего и выглядит довольной и умиротворенной.
— Англичане очень много едят. Ах, как они много едят. И всегда мясо.
— У англичан нет никакой религии. Вот только в церковь ходят по воскресеньям.
— Это правда, совершенная правда! — восклицает учительница. — Я часто дразнила моих знакомых англичан тем, что их разводы недействительны. Их религия допускает развод, но ведь мы, католики, знаем, что никто не может развести супругов помимо святого престола. Я говорила одной даме, которая развелась и снова вышла замуж, что у нее теперь два мужа.
— Англичане ужасно любят деньги.
Кто-то, защищая англичан, говорит, что они энергичны, культурны и свободны от суеверий — между тем ирландцы до сих пор верят в фей и ведьм.
— Мама верит, — говорит бледная девушка. Кроткая «мама» улыбается и кивает головой.
— Да, я верю.
— Какие же они бывают — феи? — спрашиваю я.
— Разные: добрые и злые, светлые и темные.
— А где они живут?
— В пещерах, в лесу, да и в домах иногда, — отвечает старушка, улыбаясь…
Кто-то противопоставляет немузыкальность англичан музыкальности ирландцев.
По этому случаю пожилая учительница даже спела куплет одной народной песни:
Ах, продам тебя я, прялка.
Я продам веретено.
Мне себя самой не жалко,
Жизнь иль смерть — мне все равно.
Я мог бы проездить по английским железным дорогам десяток лет, а не услышал бы песни — особенно из уст старой девы…
В этот день я приехал в большой город Лимерик, где я рассчитывал переночевать перед тем, как отправиться в путь — по левому берегу реки Шаннон. Рано утром я вышел побродить по улицам и заглянул в парк. У необычайно высокого памятника с классически задрапированной фигурой на скамье сидел молодой человек.
— Чей это памятник? — полюбопытствовал я.
— Сторонника Унии между Англией и Ирландией,[25] Сиринг Раиса. Памятник, правда, красивый, но лучше бы он не стоял здесь. Вот было бы время убрать его… теперь, когда гомруль станет законом и уния тысяча восьмисотого года будет уничтожена.
Худощавый молодой человек произнес эти слова очень Энергично. Впалые глаза его засветились гневным огоньком.
Я сообщил ему, что я иностранец и нахожусь в Ирландии впервые.
Молодой человек счел своим долгом прочесть мне целую лекцию об Ирландии и ее прошлом.
Об англичанах и их политике в Ирландии он говорил с озлоблением, весь дрожа. В воздухе веяло сыростью и ранней прохладой, и этим можно было отчасти объяснить дрожь моего собеседника, который был в легком пиджачке без пальто.
Я спросил его:
— Примирит ли вас с Англией ваша автономия?
— Не знаю, не думаю, — увлеченно ответил молодой человек, — века преследований не забываются. Мы все были бы счастливы, если бы какая-нибудь держава отторгла нас от Англии… Сколько способностей и дарований погибало и погибает в нашей стране даром. Сколько естественных богатств не использовано из-за религиозной вражды. Капиталы находятся, главным образом, у протестантов. Все крупные фермы в их руках. Вот отчего нашей молодежи так трудно пробивать себе дорогу. Вы побродите по Ирландии, вы узнаете и полюбите наш народ. О, это прекрасный народ. Пойдите в наши доки здесь в Лимерике, и вы услышите много глубоких и остроумных вещей, каких бы не сказал никакой писатель или профессор. Ни одного бранного слова вы не услышите в наших тихих доках. На днях я прихожу на почту рано утром. Вижу, стоят двое рабочих-грузчиков. Дрожат от холода. «Что, спрашивают, пришли ли газеты. Мы хотим узнать результат голосования в Палате общин после второго чтения гомруля».[26] А еще говорят, что наше простонародье не интересуется гомрулем.
