Ознакомительная версия.
По поводу названия «бульвар» Юрий Лотман делает в своем комментарии к «Евгению Онегину» такое примечание: «Название Невского проспекта „бульваром“ представляло собой жаргонизм из языка петербургского щеголя, поскольку являлось перенесением названия модного места гуляний в Париже».
Разумеется, такие променады были практически во всех крупных городах России и Европы.
* * *
Прогулку Онегина прерывает звон «Брегета» — часов фирмы парижского механика Абрахама-Луи Бреге. Фирма была знаменита тем, что каждые часы, произведенные ею, были уникальны. Онегин наконец решает перекусить.
Уж темно: в санки он садится.
«Пади, пади!» — раздался крик;
Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник.
К Talon помчался: он уверен,
Что там уж ждет его Каверин.
Вошел: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток,
Пред ним roast-beef окровавленный,
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.
Действие первой главы происходит зимой (недаром воротник Онегина покрыт инеем), очевидно, в ноябре или в декабре, потому что в обеденное время — между 4 и 5 часами дня — уже стемнело. Холостяк Онегин едет обедать с приятелями в модный ресторан Таlon. В меню — английский ростбиф с трюфелями, консервированный паштет из гусиной печени (консервы были модной новинкой), сыр, фрукты, шампанское.
Обедать в ресторанах в XIX веке (как, впрочем, и в XXI) — дело рискованное. Иногда можно было пообедать вкусно и дешево, иногда дорого и вовсе не вкусно. Юрий Лотман приводит в «Комментарии» отрывок из дневника молодого дворянина, который последовательно изучает петербургские рестораны.
«1-го июня 1829 года. Обедал в гостинице Гейде, на Васильевском острову, в Кадетской линии, — русских почти здесь не видно, все иностранцы. Обед дешевый, два рубля ассигнаций, но пирожного не подают никакого и ни за какие деньги. Странный обычай! В салат кладут мало масла и много уксуса.
2-го июня. Обедал в немецкой ресторации Клея, на Невском проспекте. Старое и закопченное заведение. Больше всего немцы, вина пьют мало, зато много пива. Обед дешев; мне подали лафиту в 1 рубль; у меня после этого два дня болел живот.
3-го июня обед у Дюме. По качеству обед этот самый дешевый и самый лучший из всех обедов в петербургских ресторациях. Дюме имеет исключительную привилегию — наполнять желудки петербургских львов и денди…
…5-го. Обед у Леграна, бывший Фельета, в Большой Морской. Обед хорош; в прошлом году нельзя было обедать здесь два раза сряду, потому что все было одно и то же. В нынешнем году обед за три рубля ассигнациями здесь прекрасный и разнообразный. Сервизы и все принадлежности — прелесть. Прислуживают исключительно татары, во фраках».
Для человека женатого обедать в ресторане уже немного неприлично — это означало, что жена не может как следует о нем позаботиться. Вот красноречивая цитата из письма Пушкина Наталье Николаевне, уехавшей весной 1834 года на Полотняный завод: «…Явился я к Дюме, где появление мое произвело общее веселие: холостой, холостой Пушкин! Стали потчевать меня шампанским и пуншем и спрашивать, не поеду ли я к Софье Астафьевне? Все это меня смутило, так что я к Дюме являться уж более не намерен и обедаю сегодня дома, заказав Степану ботвинью и beaf-steaks».
Женщина могла появиться в ресторане только на курорте или путешествуя со своей семьей. Зайти в ресторан в одиночестве и сделать заказ для дворянки означало мгновенно и непоправимо скомпрометировать себя.
Впрочем, правила для того и существуют, чтобы их нарушать. Вот какую историю рассказывает нам Анна Керн: «Прасковье Александровне (Осиповой) вздумалось состроить partie fine [тайный кутеж с участием дам (фр.)], и мы обедали вместе все у Дюме, а угощал нас Александр Сергеевич и ее сын Алексей Николаевич Вульф. Пушкин был любезен за этим обедом, острил довольно зло, и я не помню ничего особенно замечательного в его разговоре. За десертом „les quatres mendiants“ [„четверо нищих“ (фр.) — название блюда] г-н Дюме, воображая, что этот обед и в самом деле une partie fne, вошел в нашу комнату un peu cavalierement [несколько развязно (фр.)] и спросил: „Comment cela va ici?“ [Ну, как дела? (фр.)]. У Пушкина и Алексея Николаевича немножко вытянулось лицо от неожиданной любезности француза, и он сам, увидя чинность общества и дам в особенности, нашел, что его возглас и явление были не совсем приличны, и удалился. Вероятно, в прежние годы Пушкину случалось у него обедать и не совсем в таком обществе».
Читателю, наверное, интересно, что это за «Четверо нищих», которых подавали на десерт в ресторане Дюме. Это десерт французского происхождения, состоящий из лесных орехов, изюма, вяленых фиг и миндаля, выложенных на блюдо. Легенда рассказывает, что этим лакомством угощали заблудившегося на охоте короля Генриха IV четверо нищих. Подробно ее излагает Александр Куприн в рассказе, который так и называется «Четверо нищих».
* * *
Каждая уважающая себя хозяйка дома заводила хорошего повара, а каждый уважающий себя семьянин время от времени давал званые обеды.
Меню подобного обеда могло выглядеть, к примеру, так:
Первое:
Суп-пюре куриный с гренками.
Ботвинья с огурцами. Пирожки слоеные.
Второе холодное:
Филе говяжье, шпигованное каштанами.
Сиги, фаршированные шампиньонами.
Второе горячее:
Цыплята под шпинатным соусом.
Паштет из рябчиков с трюфелями.
Жаркое из тетерева.
Entremes:
Горошек зеленый отварной.
Третье:
Шарлотка яблочная из черного хлеба.
Крем баварский с мараскином (мараскин — бесцветный сухой фруктовый ликер, изготавливаемый из мараскиновой вишни. — Е. П.).
Но, пожалуй, еще важнее, чем меню, было размещение за столом. Хозяин и хозяйка садились с торцов стола. По правую руку от хозяйки дома садился самый почетный гость, второй по «почетности» — по левую, третий — на третьем стуле справа от хозяйки дома (второй стул занимала дама), и т. д. По тому же принципу, но уже относительно хозяина дома, рассаживались дамы. При этом нужно было исхитриться и посадить рядом людей со сходным общественным положением, образованностью и находящихся в приязненных отношениях. Всякого рода ошибки и затруднительные положения, когда, к примеру, более молодой гость занимает более высокое положение, чем пожилой, и, соответственно, вправе претендовать на более почетное место, могли вызвать сильную досаду и испортить репутацию хозяев дома.
Ознакомительная версия.
