– Нет…
– Это хорошо, давай документы.
Чем это было хорошо, я не знал, но через полчаса ко мне стали подходить прапорщики и офицеры, имевшие в основном значки стройбатов.
– Ты старший команды?
– Так точно.
– Вот документы. Где их "строевки"?
"Строевка" была тем документом, по которому солдата ставили на вещевое, а главное, на столовое довольствие. Я выдавал заранее подготовленные "строевки", только вписывая в них фамилии солдат.
Еще через тридцать минут площадь опустела, и тут ко мне подошел молодой прапорщик.
– Слышь, сержант, ты мне сейчас пять солдат дал.
– Ага.
– А один… не того.
– Чего не того? Баба, что ли?
– Ну, не он это.
– Что значит не он?
– Смотри, у меня написано: Али Ахмед Махмед-оглы, а он Али Ахмед
Махмуд-оглы.
– Ну?
– Что ну? Смотри. Али Ахмед Махмед-оглы, а…
– Да тоже самое. И рожа похожа.
– Не, сержант, так нельзя. Я не могу его так взять. Дай мне его документы.
– Да где ж я тебе их возьму-то? Все уже уехали. И второго оглы тоже увезли.
– А чего тогда делать?
– А ты привезешь его в часть, сдашь и тут же его военный билет
"потеряешь". Комсомольский у него есть?
– Есть.
– Вот. На основании комсомольского билета ему выдадут новый военный через десять дней. У него еще два года в запасе есть, старшина. Не переживай.
– Не, я не знаю… я пойду… спрошу.
– Не надо тебе никуда ходить. Моя ошибка, я не досмотрел. Давай еще одну "строевку", а?
– Ну…
– Две. Две "строевки" на питание. Идет?
– Идет, – заулыбался прапорщик, понимая, что с продуктового склада он в течение месяца, а то и больше сможет совершенно официально получать пайки на солдат, которые "в поле".
– Закончили? – посмотрел я на подошедших Самсонова и второго сержанта.
– А че нам? Мы давно уже стоим, чего делать будем? Может быть, пойдем, погуляем?
Мы с Сашкой переглянулись. Перспектива погулять была в наших планах обговорена заранее, но только в меньшем составе. Вдруг из-за огромного плеча Самсонова появилась офицерская фуражка, а за ней и черные подполковничьи погоны. Обладатель погон, фуражки и широкой улыбки был мне не знаком, но офицер, видимо думал иначе.
– О, товарищ сержант, – обрадовался, как старому знакомому, подполковник – Я вас узнал.
– Гвардии сержант Ханин, – приложил я руку к фуражке.
– Вы же из ковровской дивизии?
– Так точно.
– Я тут новобранцев выбрал, сам, лично. Вы уже солдат сдали и возвращаетесь в часть? Возьмете их с собой. Вот документы, – и он пихнул мне в руки пачку бумаг. – А я в дивизию позвоню, чтобы вас встретили.
С этими словами подполковник повернулся к неровному строю короткостриженных призывников.
– Товарищи новобранцы, вам выпала честь служить в гвардейской учебной дивизии. Товарищ гвардии сержант Ханин доставит вас по месту назначения. Выполняйте все его приказы и… счастливого пути.
– Блин, попали, – уныло сказал Сашка.
– Еще не вечер, – понимая, что деться некуда, ответил я.
– Все. Я побежал в штаб округа, – сказал подполковник, и через минуту его и след простыл.
Делать было нечего, и мы уже знакомым всем маршрутом повели команду новобранцев в двадцать шесть человек в сторону вокзала. По дороге к вокзалу будущие бойцы ковровской дивизии задавали обычные вопросы, на которые мы отвечали нехотя, с видом, демонстрирующим полную обреченность. Когда рядом с нам появлялся офицер, Самсонов громче всех кричал "Равнение на…" и маршировал чеканным шагом. У нас же с Сашкой не было никакого настроения. Пять дней возможного отпуска летели коту под хвост.
В здании вокзала мы, выяснив расписание прямого поезда, поднялись в зал ожидания. Развалившись в кресле, я стал с Сашкой обсуждать ситуацию, пока Самсонов пошел купить себе "Буратино" в привокзальном кафе.
– Сань, давай их самих отправим, – предложил я.
– А если что-то произойдет?
– А где написано, что мы старшие команды?
– Ну, подполковник звонил…
– И что сказал? Что должны приехать двадцать шесть новобранцев?
Они все славяне, все нормальные ребята. Отправим с ними Самсона и второго, а сами вернемся через день-два.
– А что Самсон скажет?
– Он молодой. Чего он сказать может? Пусть радуется, что вообще из части выехал на день.
– Ну, поговори с ним… Обидно, даже родителей не повидал…
Я встал и пошел искать Самсонова.
Самсонов стоял перед военным патрулем, старший которого рассматривал документы, явно принадлежавшие младшему сержанту. Я кинулся к патрулю, на ходу поднимая руку к фуражке и делая строгое лицо:
– Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться? Гвардии сержант Ханин. Что натворил мой сержант?
– Вы старший? – посмотрел на мою увешанную значками грудь старлей.
– Так точно. Старший команды новобранцев. Мы сегодня непонимающих по-русски больше сотни на пункт привезли, а теперь команду новобранцев назад…
– А где ваши новобранцы.
– В зале ожидания сидят. Кто где может. Вы бы помогли нам их вместе пересадить…
– Что с этим делать будем? – перебил меня старлей, указывая военным билетов на Самсонова.
– А что он натворил?
– Ходит расстегнутый…
– Опять? Самсонов, ты опять разгильдяйничаешь? – начал я орать на
Самсона. – Я тебе сколько раз говорил? Тебе приказы старшины пофиг?
Мы в роту вернемся, ты у меня из нарядов не вылезешь. Понял?? Ты у меня вечным дежурным по роте ходить будешь!!! Ты понял, солдат?!!
– Вы – старшина роты? – уточнил старлей.
– Так точно. А этот только что учебку закончил, первый раз из части вышел, расслабился. Я еще решу, как его наказать построже, товарищ старший лейтенант. И, как положено, ротному доложу.
На лице старлея выразилось сострадание к большому, как медведь, младшему сержанту, которому достался зверь-старшина.
– Ладно, свободны, – вручил он мне документы.
– Самсон, – сказал я молодому сержанту, – я тебя от "Алехинских казарм" спас. Ты мне по гроб жизни обязан.
– Ну…
– В общем, все по Гомеру: я – тебе, ты – мне. Духов повезете без нас. Ты назначаешься старшим. Понял?
– Как это?
– Что как это? Мы вас посадим, там вы выйдите. Довести их до части сможешь?
– Ага.
– Сдашь документы дежурному по спортзалу, свои в строевую часть.
Скажешь, что мы еще солдат раскидываем. Понял? И радуйся, что через пять часов в нашей казарме, а не в…
Минут через двадцать, когда призывники, получив разрешение, по очереди бегали позвонить домой, я вытащил и второго сержанта из лап того же патруля.
– И этот ваш?
– И этот… тоже молодой… – устало ответил я. – А, может быть, вы его заберете? Как они мне надоели.
