Но неожиданно о царе Нуме стали рассказывать совсем другие вещи. Из героя сказки он превратился в мудреца-философа. Говорили, что уже в юности он был задумчив, погружен в себя и мечтал о нездешнем. Однажды он повстречал мудреца Пифагора, приехавшего в то время в Италию. Философ открыл ему сокровенные тайны своего учения. С тех пор Нума охладел к будничной жизни. Целыми днями скитался он по лесам и рощам, быть может, пытаясь услышать отзвуки музыки сфер.
Став царем Рима, Нума решил дать своим подданным под видом религии пифагорейское учение. Он запретил делать изображения богов, полагая вслед за своим учителем, что у бога нет ни рук, ни ног, а это лишь дух святой и чудесный, и потому грешно изображать его в виде человека. Затем он по завету пифагорейцев запретил совершать кровавые жертвы. Словом, весь установленный им ритуал даже в деталях удивительно напоминал пифагорейский (Plut. Num., 14). Так Рим превратился, по существу, в пифагорейскую общину. Эта чистая религия просуществовала 170 лет. Исказили ее последние цари Рима — Тарквинии, по происхождению этруски. Они стали ставить статуи богам, ввели кровавые жертвы, и религия Рима стала грубой и жестокой, как и все народные культы (Plut. Num., 8; Varro apud Aug. C.D., IV, 31).
Предание о Нуме вошло в плоть и кровь римлян. Все были уверены, что создатель их религии был пифагореец. Но вот скрупулезные исследования античных историков повергли ее в прах.
— Публий Африканский, достоверно ли предание о том, что царь Нума был учеником самого Пифагора и во всяком случае пифагорейцем? Ведь мы часто слышали это от старших и полагаем, что это всеобщее мнение.
Так спрашивает Эмилиана один из участников диалога Цицерона «О государстве». И вот какой убийственный ответ он слышит:
— Все это неверно, Манилий. Это не просто выдумки, но выдумки нелепые и невежественные… Пифагор приехал в Италию приблизительно через сто сорок лет после смерти Нумы (Cic. De re publ., II, 28–29).
Итак, рассказ о пифагорейце Нуме — ложь. Но откуда в таком случае могла возникнуть эта легенда? Первое само собой напрашивающееся предположение: раз заповеди Пифагора и Нумы настолько схожи — «они родные братья», по выражению Плутарха, — то естественно возникло мнение о заимствовании. Долгое время европейские ученые так и думали. Еще Буассье как непреложный факт сообщает, что Рим 170 лет не знал изображения богов, и склонен объяснять этот факт некими особенностями римского духа. Но вот начались археологические раскопки, и ученые в большом количестве стали обнаруживать изображения богов, относящиеся ко времени «царя-пифагорейца» и его ближайших предшественников. Итак, сообщение о том, что Нума, как и пифагорейцы, не воздвигал кумиры богам, неверно.
Второе объяснение. Это сказание взято из анналов. Но Цицерон специально оговаривает, что в официальных анналах об этом ни звука (ibid., II, 28). Третье объяснение. Это народное предание. Однако кажется невероятным, чтобы народ говорил что-нибудь о философских воззрениях героя. Мы видели, что в народных сказаниях Нума — чудесный волшебник, муж нимфы, а не философ. К тому же Овидий и Проперций, собиравшие римские легенды, уверены, что статуи богам стояли еще во времена древних царей. Плиний же, опираясь на предания и летописи, пишет, что статуи воздвигал сам Нума (Plin. N.H., XXXIV, 33). Итак, не истина, не народная легенда и не рассказ анналиста. Так что же тогда?
Мне представляется, что легенду эту создали и распространили люди, хорошо знакомые с пифагорейским учением. Причем сделали они это с определенной целью, а именно, чтобы доказать, что истинная неиспорченная римская религия и пифагореизм — одно и то же. Кто же был создателем легенды? И прежде всего когда он жил? Во времена Цицерона она была широко распространена, причем сам оратор утверждает, что ей верили, как непреложной истине уже во времена юности Эмилиана, то есть в середине II века до н. э. Однако в понтификальных книгах и официальных анналах ее еще нет. Вот почему напрашивается предположение, что возникла она во времена Второй Пунической войны, когда римляне впервые познакомились с греческой культурой. Но римские пифагорейцы не довольствовались этой легендой. Они пошли дальше в своем стремлении сделать римскую религию пифагорейской.
В 181 году до н. э. один небогатый римлянин вскапывал свой огород. Неожиданно что-то зазвенело под его плугом. Он начал копать и обнаружил странной формы сундук. На нем была надпись: «Здесь покоится Нума Помпилий, сын Помпона, царь римлян». Тогда тот человек вспомнил, что его земля располагается на Яникуле, именно там, где, по преданию, похоронен царь Нума. Движимый любопытством, он открыл сундук. К его изумлению, в нем не оказалось никаких следов тела. Очевидно, оно полностью истлело. Зато он нашел два свитка, написанных на папирусе самим Нумой. Один свиток был на греческом, другой — на латыни. Они говорили о религии.
Человек заявил о своей находке в сенате. Взволнованные отцы собрались, чтобы исследовать рукописи основателя римской религии. Выяснилось, что на свитках «была записана пифагорейская философия» (Cassius Gemina, fr. 37). Тогда друзья старины обрушились на опасные книги. Решено было предать их огню.{65}
Это поистине поразительный рассказ. Как можно поверить, что царь Нума оставил философские книги? Как он мог быть пифагорейцем, когда Пифагор еще не родился? Или книги принадлежали не ему, а другому пифагорейцу? Но нет. На гробе было вырезано имя царя римлян.{66} И что такого страшного содержали эти книги? Почему отцы решились бросить их в огонь? Какая-то захватывающая тайна связана с этим древним гробом. Взвесив все, надо решительно признать, что погребение не могло принадлежать царю Нуме. Он не мог оставить пифагорейский трактат на двух языках. Не мог папирус сохраниться в сундуке 530 лет. А если бы он по каким-то причинам и избежал разложения, то куда же делось тело? Оно, говорит историк Гемина, истлело от времени. Но это невозможно. Труп не мог исчезнуть бесследно. Остался бы клок волос, куски кожаной обуви, кости, наконец хоть пряжка, хоть застежка — хоть что-нибудь бы уцелело! И тем более дико слышать, что истлели без следа кожа, кости, металлические вещи, а папирус прекрасно сохранился! Нет, тела в сундуке никогда не было. Он изготовлен был для одних лишь рукописей. Но, значит, перед нами сознательная подделка. Кто-то изготовил сундук с надписью, положил в него рукописи и зарыл его именно там, где, по преданию, покоилось тело царя Нумы. Эта подделка была искусно сделана, с тем чтобы ввести сенаторов в заблуждение. Но кто и зачем сделал это и почему отцы предали рукописи огню?
