с козырьками, пришили кожу от ботинок.
Иван Андрющенко, «Андрюшка», работал по электрике узкоколейной дороги в шахте с поляком. Я был приставлен к поляку по фамилии Тундера. Это был очень хороший человек. Он делился со мной хлебом, наливал из своей бутылки кофе. Во время его обеда я отходил в сторону, он мне оставлял тонкий кусочек хлеба, помазанный маслом. Для голодного человека запах пищи ощущался на расстоянии, он это понимал, и со своими товарищами складывал по маленькой крохе хлеба и приносил нам. Я признался ему, что мечтаю сбежать. Они достали нам штатскую одежду, на нашей были выведены жёлтой краской буквы «SU».
Был в шахте надзиратель Паулюс. Он часто бил меня, посылал на плохую, опасную работу, такую, как вытаскивание бампера, металлического столба с сердечником. Надо было выбить клин, после этого выгребать уголь.
У нас всё было подготовлено к побегу.
В день побега мне пришлось много поработать, я выкопал большую гору угля и получил похвалу от Паулюса. Приблизившись к нему, я ударил со всей силы карбидной лампой его по голове, он свалился, я схватил его за горло и задушил. Потом закопал в уголь его труп и убежал в условленное место встречи.
Третьего не оказалось, Хорхалев, видимо струсил, ссылаясь на плохое самочувствие. Мы пришли к выводу, что Хорхалев нас не выдаст. С «Андрюшкой» мы быстро переоделись в приготовленную и спрятанную одежду. Пошли по главному входу в лифт. Мы были последними, за нами шёл только один шахтёр из этой смены. Возле лифта нас заметил один наш товарищ, который обслуживал гружёные углём тачки. Он покраснел, побелел и вспотел, когда узнал о нашем побеге. Подошла клеть, и мы выехали наверх. Мы подошли к забору, лампы-карбидки были с нами на случай самообороны. «Андрюшка» наклонился, я забрался на его спину. Он выпрямился, я подпрыгнул и достал руками верх забора. Потом он, держась за мои ноги, перевалился вместе со мной на другую сторону забора. Мы переползли на четвереньках открытое место, затем встали на ноги, начали уходить. Дошли до широкой речки со шлюзами. На мосту стояла полосатая будка, в которой был пост. Из неё вышел человек с винтовкой.
– Стуй, кто идзе? – крикнул постовой по-польски.
По его сутулости и голосу мы поняли, что постовой был старик.
Иван Никитович, «Андрюшка», ответил на польском языке;
– Свои, мы идзёмы с копальни.
Мы подошли к нему ближе. Он сказал;
– Я вем яцы з вас гурницы, тацы не раз пшеходили тутай».
Мы ничего не ответили и пошли дальше. Сошли с насыпи и пошли в другую сторону. С левой стороны дороги была гора. Отсюда мы искали на местности чёрные пятна. А чёрные пятна ночью – это леса. Вдруг мы обнаружили на горе зенитные орудия немцев. Мы быстро спустились с горы, пошли по дороге. Мы знали, что нам предстоит перейти границу в Генеральную губернию, которая охраняется немцами.
Напали на хуторок, в окно домика увидели шахтёра, который что-то чинил. Я зашёл в дом, сказал хозяину, что я шахтёр, сбежал из шахты. Он стал объяснять, как идти, я его не понимал. Понял только одно, что если мы собираемся дойти до Ченстоховы, мы должны идти на восток.
Пошли дальше. Наткнулись на проволоку. Границу переходили поодиночке. Перешли удачно. Кусты и заросли кончились, стало светать. Нашли воронку от взорвавшейся бомбы и там укрылись.
Весь день мы просидели в этой воронке. Съели все запасы и были голодные. Вечером двинулись на восток, шли лесами, прятались в кустарниках и зарослях.
Поздно вечером заходили к крестьянам, они нас кормили. Мы были истощены, ноги в нарывах. Однажды, когда вышли из крестьянского дома, «Андрюшка» еле держался на ногах.
– Полежать бы, – сказал он, – но потом не встать, пешком далеко не уйдёшь, надо искать железную дорогу.
Долго шли и набрели на какой-то полустанок, на путях стоял длинный эшелон. Мы подошли к вагону, достали паспорт из кармана вагона и установили, что состав идёт на восток. Без шума открыли дверь вагона и, помогая друг другу, залезли в этот вагон. Там оказались снопы ржи. Мы укрылись в этих снопах и заснули. Ехали долго. Остановились на станции Кельце.
К вагону стали подъезжать подводы, слышалась польская и немецкая речь. Потом в вагон залез человек и стал выбрасывать вилами снопы. Он увидел нас. Мы дали знать, чтобы он молчал. Спросили его, где немцы. Он показал направление, куда бежать.
Мы незаметно юркнули из вагона. Добежали до леса и спрятались. Прислушались, погони не было. Ночью снова зашли к крестьянам. Сказали откровенно, кто мы такие. Хозяева оказались добрые люди, мы прожили у них целую неделю. Пошли дальше.
В районе Страховиц, Суходнева узнали о партизанском отряде «Сашка». Это было весной 1943 года. Тот, кто сообщил нам о партизанском отряде, сказал нам, чтобы мы ждали «Сашку».
Поздно ночью за нами пришёл «Сашка» и повёл нас к партизанам. Ночью мы не видели своего командира, только в отряде разглядели. Это был молодой мужчина, сухощавый, среднего роста, с вьющейся шевелюрой и чёрными, как уголь, глазами. Он не выглядел, как большой руководитель, у которого за плечами большой опыт партизанской борьбы. Удивило и то, что он не был поляком. По-польски он говорил не плохо, но некоторые слова употреблял чисто русские. Только в лесу мы узнали его биографию.
Он, Василий Петрович Войченко, родился в деревне Калиновка Оренбургской области в семье украинца. В 1937 году стал комсомольцем. В Красную Армию вступил добровольно. В 1938 году окончил авиатехническую школу, выпущен в звании младшего лейтенанта.
С 30.11.39 года по 13.03.40 года воевал на Финском фронте.
Перед началом Великой Отечественной войны находился на Западной границе.
Двадцать пятого июня 1941 года был ранен под городом Двинск и захвачен в немецкий плен. В числе узников попал в немецкий лагерь усиленного режима для советских военнопленных офицеров. Лагерь находился в Польше в бывшем монастыре Святого Креста на Лысой горе.
В первых числах ноября 1941 года младший лейтенант Василий Войченко совершил побег из лагеря. В ноябре того же года он организовал партизанский отряд, состоящий из русских военнопленных, бежавших из разных лагерей. Отряд получил наименование «Сашка».
Весной 1942 года отряд «Сашка» вступил в состав 7-го Радомского округа, а затем Армии Людовой. Командование округа представляло документы на присвоение звания В.Войченко поручика, затем капитана Армии Людовой.
В июне 1944 года отряд партизан с командиром Войченко насчитывал 117 человек. Необходимо было вооружить отряд, для этого их направили на базу советско-польского партизанского соединения, база находилась
