что у нас был очень большой шанс унаследовать болезнь. Поначалу мы сопротивлялись и откладывали эту процедуру почти два года, пока боязнь неизвестного не перевесила страх узнать правду. Анализы сестры оказались отрицательными, а у меня нашли признаки болезни. Надо ли говорить, что я не очень обрадовалась, получив такое наследство, но семью и гены не выбирают.
Получив официальные результаты анализов, я сделала самую сложную вещь в своей жизни – позвонила родителям и рассказала им обо всем. Они встретили новости молчанием.
– Считайте, что это у нас такая семейная фишка, – сказала я, отчаянно пытаясь разрядить обстановку. – У нашей кошки Тайгер очень давно болят почки, но ветеринар говорит, что ей ничего не угрожает. Может быть, нам тоже стоит подкладывать себе к завтраку немного кошачьего корма?
Мама попыталась выдавить смешок. Отец односложно попрощался и повесил трубку.
Через несколько дней мама снова позвонила:
– Отец переживает из-за твоего диагноза. Он расстроен, что передал тебе свою болезнь, но не хочет говорить об этом со мной, – она сделала паузу, чтобы унять дрожь в голосе. – Может быть, ты сможешь что-нибудь сделать.
Мы с отцом всегда были близки, но он не был очень разговорчив, особенно по телефону. А волнуясь, папа вообще замолкал. Если я скажу, что болезнь меня не волнует, он не успокоится. Мы оба знали, что это ложь. Я переживала. Я боялась. Я хотела сказать отцу, что он не виноват, что болезнь передалась мне от него. Папа ведь не знал о ней, когда решил завести детей. И хотя это была правда, я понимала, что она не повлияет на его состояние. Его гены. Его дочь. Его вина.
Зная, что отец не станет говорить со мной прямо, я стала искать способы продемонстрировать ему свои чувства. Папа часто сидел в Интернете, поэтому я стала каждый день отправлять ему шутки и информацию о состоянии рынка акций. Время от времени я подкидывала в рассылку и статьи о болезни почек.
Человек, который звонил мне от силы дважды в год и отмахивался от маминых сантиментов, начал отвечать мне короткими сообщениями. «Смешно». «Интересно». «Может быть, в ближайшие десять лет придумают чудо-лекарство для почек». Мы оба знали, что отец не протянет десять лет – чудо-лекарство будет предназначаться мне. Этими словами он словно подтвердил, что у нас с ним одна болезнь на двоих.
Помимо ежедневных электронных писем, я стала чаще навещать родителей. Чтобы дать маме передышку от ухода за отцом, я сопровождала его в больницу на диализ, составляла ему компанию и следила за жизненными показателями.
В первый раз от вида и запаха больницы меня замутило. Я еле сдерживала тошноту, видя собственное будущее в людях, лежащих на койках для диализа. Не помогало и то, что одним из них был мой отец. Но он привычно уселся в кресло и позволил медсестрам подключить его к аппарату, который заменил ему почку и выводил лишнюю жидкость из крови. Это немного меня утешило. Отец познакомил меня с другими постоянными пациентами. Мы немного поболтали, а потом он задремал.
К третьей поездке весь процесс стал мне настолько знакомым, что я почти не реагировала на него. Я знала, что не буду бояться диализа, когда придет мой черед туда ходить. Отец в своей немногословной манере показал мне, как это делается.
Дома у родителей иногда мы просто тихо сидели рядом, иногда он спал, или мы разговаривали. Нам становилась все комфортнее компания друг друга. Даже тишина казалась наполненной смыслом.
В следующие три года папины почки стали работать все хуже, и проблемы с сердцем усугублялись. Мир отца сжался до спальни, кухни и палаты диализа в больнице. Врачи назначили ему четыре сеанса в неделю, но папе было тяжело даже одеться и добраться до больницы.
Он больше не пользовался компьютером, поэтому мы общались только лично. Теперь я еще чаще ездила к родителям, зная, что один из этих визитов станет последней встречей с отцом.
Он крепился ради мамы, но со временем смог расслабиться в моей компании и высказать свои страхи.
– У меня совсем нет сил, – говорил отец, сидя в кресле и ласково гладя кошку, которая повсюду стала его сопровождать. – Даже голова работает хуже. Что же будет с твоей мамой?
Я погладила его по руке.
– Она справится.
Я сделала паузу, понимая, что пришла пора признать то, что нависало над нами с тех пор, как я получила свой диагноз. Теперь я должна была подарить отцу то, в чем он нуждался. Я наклонилась к нему и прошептала:
– Я тоже справлюсь, папа. Обещаю.
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
– Ты умница.
Потом отец вздохнул и задремал. Через месяц он умер так же, как жил, – с честью и достоинством.
Отец дал мне намного больше, чем образование, дом и, да, болезнь почек. Он подарил мне любовь и смелость, чтобы решить любую проблему, которая возникнет в будущем. За это и за те последние годы, когда мы сблизились, я всегда буду благодарна. Спасибо, папа.
Харриет Купер
Глава 10
От страха к вере
Каждый раз, когда ты смотришь страху в глаза, у тебя прибавляется сил, храбрости и уверенности.
Элеонора Рузвельт
Потрясенная новостями, я примчалась домой и забралась в постель. Инстинктивно мне хотелось спрятаться от того, что я услышала. «Вэллори, мне жаль, но у вас рак груди». Слова доктора никак не шли у меня из головы. Натянув одеяло до подбородка, я задумалась о том, что мне теперь делать.
Позвонить друзьям? Или держать все в тайне? Я никогда в жизни не чувствовала себя настолько беспомощной.
Я все-таки позвонила одной подруге. Разговор с ней немного помог мне, но сил пересказывать всем остальным то, что со мной случилось, не было совсем. Казалось, что у меня на груди сидит кто-то очень тяжелый и не дает вдохнуть. Я не знала, как сильно развился мой рак, проник ли он в другие части моего тела, и есть ли у меня хоть какое-то будущее.
В итоге я сделала то, что сделал бы любой заядлый спортсмен – пошла в спортзал. Ну и что, что у меня рак, тренировку никто не отменял. Поэтому я взобралась на тренажер-лестницу и забыла обо всем. Я шагала, пока ноги не налились свинцом. Когда у меня совсем закончились силы, я приняла решение. Раку меня не одолеть.
Тренировка развеяла мои тревоги и придала мне энергии. Я
