«В Петрограде поднялась буря. Восстание. Все больше казаков переходит на сторону революционеров. Завтра все решится. Надеюсь, перевес будет на нашей стороне. Я распорядился, чтобы полиция заняла позиции на чердаках».
Камердинер Волков передает новость царице. Ее реакция: «Исключено, это никак невозможно. Тут, видимо, ошибка».
«Ваше Величество, это сообщает министр внутренних дел!»
«Я этому не верю. Казаки никогда против нас не выступят».
Вскоре раздается звонок от Протопопова: «Сообщите Их Величеству, я надеюсь, что мы сможем продержаться».
Реакция царицы: «Естественно, так оно и будет».
Николаю она телеграфирует:
«Это всего лишь действия провокаторов. Ничего особенного. Все будет взято под контроль».
Спустя день звонок от секретаря министра:
«Сообщите Их Величеству, что открыты несколько тюрем и освобождены заключенные. Горит арсенал и ряд других зданий».
Волков докладывает царице.
«Чтo же делать? недоумевает Александра. — Подумать только, как это далеко зашло».
Теперь и она проявляет некоторую озабоченность.
Это последний звонок из Министерства внутренних дел. После этого сам секретарь кабинета министров является во дворец. Он сообщает, что в огне другие здания, тюрьмы и дворец правосудия.
Это последнее сообщение из столицы. Жизнь замерла. Царя нет, и целый день о нем никаких известий.
Гиббс пишет:
«Четверг, 2(15) марта. Пациенту лучше, уже может играть. Мастерит дома из конструктора. Читаем вслух. День прошел, как обычно. Всех беспокоит исход событий. Никаких поездов на Петроград с сегодняшнего утра. Сплю в собственной комнате».
В этот день русская царская династия разваливается как карточный домик. Царь, серьезно встревоженный сообщениями председателя Думы Родзянко о происходящем в столице, отправляется из Могилева в Царское Село. Чтобы не блокировать пути, по которому идут поезда с продовольствием и обеспечением на фронт, царь выбирает объезд. Однако этот разъезд занят восставшими. Поэтому стрелки перед царским поездом переводят на Псков.
Там Николая уже ожидают плохие новости. Чтобы спасти положение, телеграфирует Родзянко, необходим немедленный указ о назначения нового правительства. Не успевает царь выразить свою готовность уступить требованиям[139], как приходит новая депеша: «Слишком поздно. Теперь успокоить положение может только отречение в пользу царевича с великим князем Михаилом в качестве регента». Николай спрашивает мнение командующих участками фронта. Результат ошеломляющий: они полностью согласны с требованиями столичных политиков. Разумеется, от царя скрывают телеграммы, в которых его умоляли не уступать требованиям об отречении.
В поезде, остановленном в Пскове, наспех набрасывается проект документа. Он гласит, что царь отрекается в пользу своего сына Алексея Николаевича. Однако после беседы с сопровождавшим его врачом Федоровым, Николай приходит к другому выводу. А Федоров напоминает царю о том, что в таком случае престолонаследника едва ли оставят с отцом и, кроме того, весьма спорно, сможет ли он ввиду своей болезни достичь возраста, необходимого для самостоятельного правления.
Николай изменяет редакцию документа:
«Ставка
Начальнику Генерального штаба В дни великой борьбы против внешнего врага, уже почти три года стремящегося поработить нашу Отчизну, Богу было угодно послать России новое тяжкое испытание. Начавшееся народное восстание грозит привести к роковым последствиям для дальнейшего ведения беспощадной войны. Судьба России, честь нашей героической армии, благополучие народа и само будущее нашей дорогой отчизны требуют, чтобы эта война была любой ценой доведена до победного конца. Лютый враг на пределе сил и близок тот час, когда наша доблестная армия вместе с нашими славными, союзниками окончательно сокрушит неприятеля.
В эти решающие для жизни России дни Мы почитаем долгом совести облегчить Нашему народу теснейшее сплочение и концентрацию всех его сил ради скорейшей победы. Поэтому Мы, в согласии с Государственной Думой, сочли за лучшее отказаться от венца Российской державы и низложить с себя верховную власть. Поскольку Мы не хотим разлучаться с Нашим любимым сыном, Мы передаем наследственное право Нашему брату, Великому Князю Михаилу Александровичу, которого благословляем на вступление на престол Российского государства. Мы даем брату Нашему наказ править в полном и несокрушимом единстве с народными представителями в законодательных органах и принести нерушимую клятву лежащим в основе этих органов принципам. Во имя горячо любимой Родины Мы призываем всех верных сынов Отечества исполнить свой священный долг и оказать послушание царю в этот тяжкий момент национального испытания и помочь ему вместе с народными представителями вывести Российскую державу на путь победы, благополучия и славы.
Да поможет Господь Бог России!
Псков, 2(15) марта 1917 г., 15 ч. 5 мин,
Николай.
Министр Императорского двора генерал-адъютант Фредерикс».
Царь спокойно проходит по зеленому салону-вагону к иконе, снимает фуражку и тихо молвит: «На то воля Божья. Мне давно следовало так сделать». Депутаты Думы, прибывшие, чтобы склонить царя к отречению, поставлены перед свершившимся фактом. Николай вручает им уже подписанный документ об отречении во второй редакции — предполагавшей передачу короны брату. Более того, он предусмотрительно смещает указанное в манифесте время назад, чтобы опровергнуть любые подозрения в нажиме со стороны депутатов. Когда те покидают поезд, Николай записывает в своем дневнике: «Вокруг лишь трусость, ложь и измена».
В качестве единственного условия царь выговаривает гарантии безопасности для себя и своей семьи и свободный проезд в летнюю резиденцию в Ливадии, куда он, видимо, намеревается удалиться на покой.
После этого Николай снова отправляется в Ставку, чтобы попрощаться с начальником Генерального штаба, генералами и военными. Он составляет последнее обращение к армии, призывая ее повиноваться новому правительству и исполнять свой патриотический долг перед Россией.
Прощание получается трогательным. Однако Временное правительство не оглашает приказа о смещении Николая с должности Верховного главнокомандующего, чтобы не вызывать сентиментальных чувств по отношению к бывшему царю. Наконец в Могилев приезжает царица-мать. Для нее этот шаг сына большой удар. Позднее в недоумении покачивают головами и другие члены императорской семьи: почему царь не уступил первоначальным требованиям, почему отрекся?
