мѣстахъ, гдѣ она не считаетъ для себя выгоднымъ тратить свои силы. Въ особенности замѣтно это было въ роли Заиры въ трагедіи Вольтера — того же имени — гдѣ такъ выгодно, по крайней мѣрѣ въ моихъ глазахъ, оттѣнялъ свою роль Оросмана Муне Сюлли. Съ тѣхъ поръ я и не видалъ Сары Бернаръ на подмосткахъ «Французскаго Театра», хотя все, что она создала впослѣдствіи, я имѣлъ случай видѣть и внѣ Франции въ Петербургѣ въ первый ея пріѣздъ и въ послѣдніе годы а также и въ Парижѣ, на разныхъ частныхъ сценах, и въ Ниццѣ Этапами ея славы были два главныхъ момента: тотъ сезонъ, когда она создала роль «Теодоры» въ пьесѣ Сарду, на театрѣ Porte S-t Matrin» и затѣмъ въ театрѣ «Renaissance», гдѣ она сдѣлалась и состояла долго директоршей въ цѣломъ рядѣ пьесъ на романтическіе сюжеты, вродѣ той «Princesse lointaine [3], переводъ которой давали у насъ въ Петербурге въ Маломъ Театрѣ, въ началѣ 1896 года. Я не стану здѣсь повторять той оцѣнки, къ какой я пришелъ, послѣ тридцатипятилѣтняго знакомства съ талантомъ и карьерой этой актрисы, въ моихъ воспоминаніяхъ, помѣщенныхъ въ московскомъ журналѣ «Артистъ». Скажу только, что по натурѣ, новизнѣ и глубокой правдивости игры я ставлю выше и покойную Эмэ Дескле, и теперешній первый талантъ парижскихъ театровъ, Режанъ. «Французская Комедія» не сумѣла, во время, привлечь въ составъ своихъ сосьетеровъ эту даровитую женщину. Но нельзя сказать, чтобы женскій персоналъ первой сцены Франціи совершенно потускнѣлъ послѣ второй имперіи. И одновременно съ Сарой Бернаръ, и послѣ ея ухода, во «Французскомъ Театрѣ» дѣйствовали такія выдающіяся исполнительницы, какъ Круазетъ, Баретта и теперешній первый сюжетъ для высокой комедіи и драмы — симпатичная, умная и въ высшей степени добросовѣстная Барте. Недолго раздавался и увлекательный смѣхъ даровитой ingénue Жанны Салари Сошла со сцепы прекрасная старуха Натали и дуэнья Жуассенъ. Въ мужскомъ персоналѣ изъ стариковъ на первыя роли доживалъ свой срокъ Го. Кокленъ окончательно разорвалъ съ «Французскимъ Театромъ»; его братъ Кокленъ младшій не могъ замѣнить его, и петербургская публика когда-то достаточно въ этомъ убѣдилась. Отслужилъ свой срокъ и Февръ, сдѣлавшійся во «Французскомъ Театрѣ» прекраснымъ исполнителемъ для характерныхъ ролей въ комедіи и драмѣ изъ современной жизни. Изъ молодыхъ многіе попали уже въ сосьетеры; но ни одного нельзя поставить на ряду съ прежними корифеями. Делонэ, какъ первый любовникъ, въ особенности въ мольеровскихъ пьесахъ, не нашелъ себѣ преемника. Ансамбль, конечно, все еще очень хорошій, но болѣе для пьесъ современнаго репертуара, чѣмъ для классическаго, который «Французскій Театръ» обязанъ давать, по крайней мѣрѣ, разъ въ недѣлю. У Муне Сюлли, уже значительно ослабѣвшаго, нѣтъ партнерки, такого же темперамента и такихъ же благородныхъ внѣшнихъ средствъ. Полуанглійскаго происхождения актриса Дюдлей долго исполнявшая роли трагическихъ героинь — только полезность.
Въ одинъ изъ моихъ пріѣздовъ, въ разгаръ весенняго сезона, (для Парижа, самаго бойкаго) — «Французскій Театръ» дѣлалъ, какъ всегда, большие сборы; но мало привлекалъ интересъ болѣе взыскательных друзей театральнаго искусства и сценической литературы. Господамъ «сосьетерамъ» нечего особенно хлопотать: они знаютъ, что если пьеса не провалилась, то она будетъ непремѣнно давать отъ шести до семи тысячъ вечерового сбора. На спектакли классическаго репертуара теперь принято ѣздить въ абонементные дни, и «Французскій Театръ» сдѣлался какъ бы обязательнымъ для всякаго француза, считающаго себя порядочнымъ человѣкомъ и хорошимъ патріотомъ.
Кромѣ театра «Renaissance» (съ Сарой Бернаръ и нашимъ петербургскимъ Гитри во главѣ труппы), за цѣлую четверть вѣса не удержалось ни одной выдающейся новой сцены. Кокленъ и Порель — теперешній директоръ соединённых антрепризъ «Gymnase» и «Vaudeville» — пробовали было пускать въ ходъ новыя предпріятія, но безъ успѣха.
Самымъ характернымъ продуктомъ послѣдней полосы театральнаго дѣла въ Парижѣ явился Вольный Театръ» но и онъ просуществовалъ въ первоначальномъ видѣ только семь-восемь лѣтъ. До тѣхъ поръ пока его основатель Антуанъ ограничивался спектаклями разъ въ мѣсяцъ — дѣло шло; a какъ только онъ попробовалъ превратить свою сцену въ постоянное парижское зрѣлище — произошелъ крахъ. Въ одну изъ послѣднихъ своихъ поѣздокъ, когда «Вольный Театръ» еще дѣйствовалъ, я имѣлъ случай познакомиться съ Антуаномъ, а впослѣдствіи видѣлъ его въ лучшихъ его роляхъ, когда онъ съ труппой дѣлалъ свои объезд по Франціи. О томъ, что Антуанъ принёсъ съ своей иниціативой оживление репертуара — я уже говорилъ; но столько же, если еще не больше, онъ сдѣлалъ для борьбы съ прежней актерской рутиной. Какъ безусловный защитникъ сценической простоты и естественности, Антуанъ диктаторски требовалъ ее отъ своихъ товарищей и добился особаго строя игры. Несомнѣнно, что этотъ новый строй исполнения повліялъ и на другие театры. Но нельзя считать Антуана единственнымъ иниціаторомъ такой перемѣны. еще съ конца бохъ годовъ, въ «Gymnase» и въ «Vaudeville» (отчасти даже въ «Comédie Française» (исполненіе комедій освобождалось уже отъ прежнихъ рутинныхъ пріемовъ. Такіе артисты, какъ старикъ Буффе или Лафонъ, Жоффруа, Феликсъ, Февръ и др., а въ актрисахъ — Дескле, Паска, Делапортъ — принадлежали уже къ новому, болѣе правдивому строю игры. По возвращеніи изъ Петербурга, любимецъ нашей публики, покойный Адольфъ Дюпюи — явился также однимъ изъ самыхъ убѣжденныхъ представителей такихъ новыхъ сценическихъ принциповъ; и лучшіе парижскіе критики, въ особенности Сарсэ, горячо поддерживали его. Къ той же школѣ принадлежитъ и Гитри — тоже бывшій любимецъ петербургской публики, котораго я считаю теперь самымъ сильнымъ и характернымъ актеромъ на героическія роли во всемъ Парижѣ. Въ свѣтской комедій выдвинулся Нобле, и опять-таки своей непринуждённой, естественной манерой и чисто парижскимъ тономъ. А Режанъ — можно прямо сказать — довела художественную простоту и новизну пріемовъ до высшаго предѣла и ея игра не позволяла уже никакой, сколько-нибудь замѣтной исполнительницѣ, въ комедій и современной драмѣ, пятиться назадъ и прибѣгать къ прежнему условному тону. Точно также и во всей mise en scène, въ веденiи пьесы, въ комнатной обстановкѣ—парижское театральное дѣло ушло впередъ, и тутъ также замѣтно вліяніе «Вольнаго Театра», вмѣстѣ съ тѣмъ, что доходило въ Парижъ изъ Лондона.
И все-таки, каждый иностранецъ, особенно русскій, отправляющійся въ Парижъ теперь въ первый разъ, найдетъ, какъ и до 1870 г., на этомъ огромномъ парижскомъ театральномъ рынкѣ всего какихъ-нибудь пять-шесть сценъ, заслуживающихъ серьезнаго интереса, не считая театровъ «Porte S-t Martin» и «Ambigu», гдѣ и репертуаръ измѣнился къ лучшему и характеръ игры. Даже и на этихъ когда-то ходульно-мелодраматическихъ сценахъ вы чувствуете большую простоту и новизну пріёмовъ. Въ общемъ же, театровъ и зрѣлищъ — больше и посѣщаются они не менѣе, чѣмъ это было четверть вѣка тому назадъ. Оперетка почти что слиняла, хотя легкой музыкой занимаются
