Ознакомительная версия.
— Тебе, — отвечал царь королю, — было в Лифляндскую землю вступаться непригоже, потому что тебя взяли с Седмиградского княжества на корону Польскую и на великое княжество Литовское, а не на Лифляндскую землю… Князья и короли польские были в равенстве, в дружбе и любви с князьями галицкими и другими в той украйне, о Седмиградском же государстве нигде не слыхали. А государю вашему Стефану в равном братстве с нами быть непригоже, а захочет с нами братства и любви — так он бы нам почёт оказал.
В отличие от «басурманских владык», король для Грозного был только «соседом», но не «братом», причём соседом, недостойным, по словам царя, того государства, на правление которым он был избран.
Новое неспровоцированное оскорбление короля и всего государства было немедленно использовано Баторием на сейме, который уже в феврале собрался в Варшаве. Острейший вопрос о том, следует ли начать войну с Крымом или Москвой, был подавляющим большинством решён против Москвы. В едином порыве шляхта и магнаты даже назначили большие военные поборы на снаряжение сильной армии.
Но и это не означало неизбежности большой войны. Король чувствовал шаткость своего положения, и шляхта, особенно пограничная литовская, по размышлении не очень-то стремилась становиться под его знамена. Чашу весов был способен поколебать успех той или иной стороны. Играя на руку Баторию, Иван Грозный чем круче распалялся на словах, тем более кроток был на деле; посылку больших полков в Ливонию в 1578 году он отменил вовсе!
Слабые и ещё плохо организованные литовские войска в Ливонии получили возможность перейти в наступление. Они брали город за городом и наконец захватили многострадальный Венден. Российские войска были не только оставлены без подкреплений, но и деморализованы. Герцог Магнус перешел на сторону Батория.
Шведы напали на Нарву и даже, без соглашения «высоких персон», объединились на поле битвы под Венденом с литовскими полками. Совместными усилиями русская армия была разгромлена, причём четверо воевод с конницей бежали с поля боя, бросив своих, четверо попали в плен; пушкари, сражавшиеся до конца, покончили с собой[32].
Эту победу Стефан Баторий смог максимально использовать для воодушевления рыцарства. Армия его быстро пополнялась польской и литовской шляхтой, венгерскими и немецкими наемниками. К лету 1579 года отборные полки короля насчитывали около 15 тысяч человек. Энергичная дипломатическая работа позволила королю урегулировать отношения с Крымом, получить обещание помощи от Османской Порты, заключить союзы с курфюрстами Августом Саксонским и Иоанном-Георгом Бранденбургским.
Настало время проявиться полководческому искусству польского короля. Подчеркивая свою приверженность рыцарским традициям, Баторий в июне 1579 года отправил в Москву гонца с официальным объявлением войны.
* * *
Готовясь к походу в Ливонию, Иван Грозный концентрировал войска в Пскове. Как стратег он значительно уступал Баторию и давно уже не слушал советов, которые, рискуя головой, осмеливались давать ему немногие спасшиеся от репрессий талантливые полководцы.
Отклонил совет польских панов и Баторий, отказавшись с 15 тысячами наступать на Псков через разорённую, усыпанную замками и городами Ливонию, оставляя Литву без прикрытия. Именно тогда, в июле 1579 года, на военном совете под Свирем Баторий сформулировал план военных действий в обход Ливонии по русским землям, чтобы со взятием Пскова отрезать всю эту территорию от Московского царства, не затрудняясь многолетней войной.
— Полоцк, лежащий над Двиной, есть ключ к Литве и Ливонии! — объявил король совету. — Через него обеспечивается судоходство, важное для обеих стран, особенно для города Риги. Это важнейший пункт и для дальнейшего наступления на Русь.
Убедившись, что Грозный угнал основные силы армии в Курляндию, Баторий в августе появился под Полоцком. Король не имел подавляющего перевеса в численности. Против 15 тысяч наступающих гарнизон Полоцка имел 6 тысяч воинов, не считая других русских отрядов, располагавшихся относительно недалеко. Но русская армия была уже не та, что прежде. Годы террора, Великое разорение, исчезновение с командных постов решительных полководцев сделали своё дело.
Российские войска с самого начала напрочь утратили инициативу. Осаждённые в Полоцке воеводы, лишь четвёртым среди которых был известный полководец Дьяк Ржевский, сумели организовать оборону и три недели сражались, ожидая помощи. Величайшее мужество проявляли жители. Женщины и старики тушили пожары, спускаясь на веревках со стен за водой под жестоким неприятельским огнем.
Но подмога не приходила. Окольничие Борис Шеин и Фёдор Шереметев, посланные Грозным к Полоцку, испугались идти на прорыв и засели в крепости Сокол, пошаливая на королевских коммуникациях, но не вступая в бой с посланными против них отрядами Христофа Радзивилла и Яна Глебовича.
В безлюдной местности, при размытых сильными дождями дорогах воины Батория голодали и холодали. На совете большинство предлагало решительный штурм; король противился, не желая ставить всё на одну лишь карту.
— Буде приступ не удастся, — говорил Стефан, — что тогда будем делать? Не пришлось бы отступить со стыдом!
Однако осада затягивалась, и королю пришлось бросить под стены своих испытанных венгерских воинов. Деревянные укрепления были подожжены во многих местах и горели весь день. Наступления русских из Сокола, которого опасался король, когда столбы дыма поднялись в самое небо, не последовало.
Осмелев, венгерские латники и польская пехота без приказа устремились сквозь горящие укрепления в Полоцк, но были отброшены орудийным огнем из-за спешно выкопанного осажденными рва.
На следующий день новые пожары и атаки поколебали московских ратников; во главе с воеводой Петром Волынским гарнизон сдался на милость победителей. Только Дьяк Ржевский и владыка Киприан с немногими воеводами и ратными людьми отказались капитулировать и до последней возможности оборонялись в храме святой Софии.
Разграбив 30 августа Полоцк и спалив богатую местную библиотеку, Стефан Баторий обрушился на гарнизон Сокола, бросивший братьев в беде. После ожесточённых боев 11 сентября крепость пала. Русские были полностью вырезаны, велики были и потери королевских войск. Даже бывалые наёмники поражались завалам трупов вокруг стен и на улицах Сокола. Предприимчивые немцы «собацким обычаем» добывали из «лутчих» мёртвецов сало и желчь.
В это же время королевские войска взяли несколько окрестных крепостей. Знаменитый меценат князь Константин Острожский прошел войной по Северской земле до Стародуба и Почепа, Филон Кмита из Орши разорил Смоленщину. На шведском фронте московские войска поразили неприятеля в Ливонии, где имели подавляющий перевес, но не смогли воспрепятствовать разорению Новгородской земли.
Ознакомительная версия.
