Ознакомительная версия.
В 1945 году кончилась война. 9 мая 1945 года в СССР праздновали День победы.
Дети учились. Лина Ивановна горевала, продолжала брать переводы, встречалась с друзьями, советскими и иностранными. Сергей Сергеевич без устали работал, уже много болел, жил в основном на даче.
Ещё с 1940 года Прокофьевы снимали часть дачи на Николиной Горе в знаменитом для всех Никологорцев доме художника Кравченко. Дачу сдавала его вдова. В эти и последующие времена на Николиной Горе жили очень многие друзья Прокофьевых, и мужа и жены. Но Лина Ивановна и Сергей Сергеевич почти не бывали там, за детьми присматривал студент-медик Михаил Кирсанов. По словам Святослава, родители не хотели, чтобы их личная драма происходила на глазах детей.
Сергей Сергеевич купил дачу у знаменитой певицы Валерии Владимировны Барсовой на Николиной Горе в 1946 году. Он поселился там уже с Мирой Мендельсон, которая в своём дневнике непременно упоминала всех знаменитостей, посещавших дом Прокофьева. В особенности ей импонировал А. А. Фадеев, – в нём всё сошлось, – положение, красота, стать, обаяние и всемогущество. Хотя роль его в жизни Прокофьева была странной (он помогал Сергею Сергеевичу и С. Я. Маршаку сочинять ораторию «На страже мира»), Мира была в восторге от этой деятельности. Дневник, пусть и в одностороннем освещении, отражает ход событий в жизни Прокофьева, оставаясь саморазоблачительным. Поражает в дневнике количество писем Кабалевского, ставших совершенно двусмысленными в период постановления 1948 года.
Об этом периоде жизни Лины Ивановны сохранились её отдельные, скудные и разрозненные воспоминания:
«Прокофьев возвратился[91] довольно поздно. Перед этим Олег заболел ветрянкой. Его положили в больницу. И потом, уже после войны, он болел разными инфекционными заболеваниями и лежал в больницах. Я заболела тифом, с высокой температурой. Тоже находилась в больнице. Сергей прислал телеграмму.
Когда они приехали из эвакуации, им не хотелось, чтобы дети их навещали. Им было стыдно. Сергей Сергеевич был в плохом состоянии, чувствовал себя несчастным. Видел детей только когда приходил к нам.»
Святослав Сергеевич рассказывает, что процедура посещения отца в это время была довольно сложной. Мальчики звонили по телефону. Отец обещал «иметь в виду» их визит. Через некоторое время день назначался, и тогда Олег и Святослав приезжали, не вместе, а по отдельности, чтобы не утомлять отца, как распоряжалась Мира Александровна.
«Когда Сергей вернулся из эвакуации, – читаем в воспоминаниях Лины Ивановны, – Святослав заболел и кашлял кровью. Я обратилась к специалисту. Ему нужно было питание. Я делала разные смеси, размачивала яичную скорлупу в лимонном соке, желток, немного водки, мёд – это традиционное средство должно было помочь. Сергей пришёл и принёс ему шоколад. Я совещалась с лучшими специалистами. Видимо, в этом возрасте бывают слабые лёгкие. Святослава послали в хороший туберкулёзный санаторий.
Я вела очень скучную и неинтересную жизнь, но продолжала ходить на приёмы вопреки советам Сергея. Ездила к друзьям в Ленинград, ходила в музеи, на концерты.»
Святослав Сергеевич рассказывает, что по окончании войны, потеряв надежду на возвращение мужа, Лина Ивановна решила вернуться во Францию. Перед ней был пример её приятельницы Аннет, француженки, имевшей французское гражданство, жены известного архитектора И. З. Вайнштейна, – соседей Прокофьевых по дому на Чкаловской. Трудно поверить, но сразу после войны кому-то удавалось выехать. Надо было пройти все необходимые этапы формальностей, и дальше вопрос решался на самом высоком уровне. Аннет выпустили, она уехала. Лина Ивановна тоже собрала все необходимые документы, но получила отказ.
Справиться со всем случившимся Лине Ивановне помогал её счастливый характер, о котором единодушно говорили и говорят все, её дети, внуки, друзья, все, кто её знал.
Как рассказывает Святослав Сергеевич, она обладала способностью отбрасывать от себя всё тяжёлое: «У неё был жизнерадостный, счастливый характер, который, я думаю, и позволил ей выдержать годы заключения в лагере и дожить до глубокой старости».
Глава одиннадцатая
1948 год
В 1948 году, меньше чем за два месяца, на семью Сергея и Лины Прокофьевых обрушились одно за другим три события, круто изменившие их жизнь.
15 января 1948 года был официально оформлен брак Сергея Сергеевича Прокофьева с Мирой Александровной Мендельсон.
10 февраля 1948 года грянуло постановление Политбюро ЦК ВКП(б), заклеймившее Прокофьева и Шостаковича как формалистов, врагов народа, наносящих вред своей музыкой. Были упомянуты в этом постановлении и другие, «домашние» композиторы, но цель состояла в том, чтобы проучить и погубить именно этих всемирно известных корифеев русской музыки.
20 февраля 1948 года была арестована по обвинению в шпионаже и приговорена к двадцати годам лагерей строгого режима Лина Ивановна Прокофьева.
Слишком быстро, одна за другой, произошли три катастрофы, чтобы не задуматься над совпадением. У Святослава Прокофьева читаем:
«Связь между этими событиями я до сих пор мучительно пытаюсь осознать: постановление ЦК ВКП(б), женитьба на М. А. Мендельсон и арест мамы», – эти размышления не оставляют Святослава Сергеевича долгие годы.
Развод и брак по-советски15 января 1948 года в дневниках Миры Александровны Мендельсон появляется следующая запись:
«1948 год.
15 января.
Развод с Л. И. оформлен. Ходили в ЗАГС на Петровку, получили брачное свидетельство. Сколько сложного, трудного было связано с этим. К сожалению, Серёжа не совсем хорошо себя чувствует, ему надо бы полежать – он задёргивал на даче занавески, палка сорвалась и ударила его по голове.»
Первая фраза этой записи – неправда. Развод не был оформлен. Близкие люди знали, что 15 января 1948 года произошло грубое, редкое даже для советского правосудия, нарушение закона.
Заговорить об этом открыто стало возможным только через несколько лет после смерти Сталина в 1953 году. И тогда только открылись юридически невероятные обстоятельства получения брачного свидетельства, о котором как о чём-то само собой разумеющемся рассказывает Мира Мендельсон.
В том-то и дело, что Прокофьев и Лина Ивановна не развелись, и она оставалась его законной женой. Поставленный органами нашего гибкого советского правосудия в ложное положение, Сергей Сергеевич женился во второй раз, будучи женатым.
Ознакомительная версия.
