В июле 2009 года журнал «Шпигель» опубликовал большую статью о процессе «обезлюдения» города Хойерсверда, население которого насчитывало 20 лет назад почти 68 000 человек, а сейчас составляет менее 40 000, причем, по прогнозам, сократится вскоре до 30 000 человек. Уход населения, прежде всего неспособной найти работу молодежи, начался после ликвидации сразу после объединения градообразующего предприятия по производству газа из бурого угля «Шварце пумпе». Сейчас городские власти заняты тем, что сносят вполне еще пригодные, но опустевшие жилые дома и разбивают на их месте зеленые лужайки. С 1990 года ликвидировано 7150 квартир, в текущем году к ним прибавится 830, в 2010 году это число увеличится еще на 500 квартир. Город неудержимо «съеживается». Журнал отмечал: «Численность населения на Востоке Германии постоянно снижается – хотя многие молодые люди охотно остались бы на родине. Однако у них нет перспективы. Как в Хойерсверде. Здесь пакует чемоданы Сара Штетцнер. Она родилась в 1989 году, когда рухнула стена»[193].
Подобная ситуация ведет к подчас совершенно непредвиденным последствиям. Например, свирепствующая в Восточной Германии безработица побуждает многих становиться сверхсрочниками и контрактниками. Командование бундесвера констатирует, что некоторые гарнизоны в «старой» ФРГ стали «восточногерманскими» и что это приводит в ряде случаев к отчуждению между солдатами и местными жителями (ранее гарнизоны состояли из уроженцев близлежащих населенных пунктов). Это явление ведет также к тому, что войска ФРГ в Афганистане состоят в основном из восточных немцев (солдат срочной службы запрещено направлять в «горячие точки»). Так, три солдата, погибшие 23 июня 2009 года в перестрелке под Кундузом, происходили из Саксонии-Ангальт, Тюрингии и Бранденбурга[194]. Михаэль Вольфзон, профессор истории в университете бундесвера, считает, что поскольку бундесвер на 35% состоит из уроженцев «новых земель», население которых составляет лишь 20% граждан ФРГ, бундесвер становится армией низших слоев германского общества[195].
Напряженность в отношениях между западными и восточными немцами то и дело прорывается наружу. Например, комментируя ход первенства мира по легкой атлетике в Берлине в августе 2009 года, журналист второго канала телевидения ФРГ (ЦДФ) Вольф-Дитер Пошман позволил себе шутку в отношении немецкой участницы соревнований по метанию копья Бетти Хайдлер: «Если человек родился в Марцане [удаленный от центра города район Восточного Берлина] и без ущерба перенес это, то он способен на все». Эти слова прозвучали на всю страну и вызвали бурю возмущения у восточных немцев, почувствовавших, что их достоинство унижают. Поскольку в сентябре того же года предстояли выборы в бундестаг и голоса жителей «новых земель» были «в цене», скандал выплеснулся в СМИ, которые обычно игнорируют подобные случаи[196].
Тележурналист Вольфганг Герлес подчеркивал в октябре 2004 года, к 15-летию падения стены: «Хотя Германия и является единым государством, ее общество состоит из двух частей. […] Почти у половины восточных немцев, как подтверждают опросы, часы идут по-иному, чем у почти всех западных немцев. […] Представления об общей государственности настолько отличаются друг от друга, что не может быть и речи о едином народе». Причину Герлес видел как раз в поспешности присоединения ГДР. Он подчеркивал: «Немцы на Востоке и на Западе хотели объединения, но не любой ценой, во всяком случае не такой ценой, какая была уплачена на самом деле. Почему немцам не дали поспорить о том, чем они действительно готовы были пожертвовать ради единства? Разве не был бы этот несостоявшийся спор важной предпосылкой для того, чтобы минимизировать [отрицательные] последствия [единства] и принять их как должное?» Герлес отвергает аргумент о кратковременности «окна возможностей», согласно которому «только в единственный и неповторимый миг можно было выманить ГДР у скованного хаосом перестройки Советского Союза». Он констатирует: «И сегодня это окно было бы распахнуто настежь». Не согласен он и с доводом о том, что в случае промедления миллионы граждан ГДР заполонили бы ФРГ: «Истиной является то, что сегодня многие местности на Востоке Германии почти полностью обезлюдели, опустев под воздействием плана «восстановления Востока». Исход населения на Запад продолжается как раз в силу последствий объединения», – пишет Герлес[197].
Сформулированные Герлесом тезисы встречают широкую поддержку в бывшей ГДР. Известный восточногерманский психотерапевт и писатель Ганс-Йоахим Маац, один из диссидентов в ГДР, подчеркивал в августе 2009 года в интервью электронному изданию журнала «Шпигель»: «Нам, восточным немцам, надо было брать власть в свои руки, а не продавать или раздаривать ее. […] В то время мы не поняли как следует, что такое западный образ жизни с присущими ему рисками, мы его идеализировали. Мы наивно вошли в объединение, не подумав о самих себе. […] Через несколько лет последовало тяжкое пробуждение. Люди осознали, что были слишком наивны; они вновь почувствовали себя обманутыми; это усилило у них ощущение, что они проиграли. Этот процесс парализовал их и помешал тому, чтобы Восток [Германии] стал политической силой. Я повторяю: я хотел кое-что привести в порядок, но я не хотел, чтобы другие приводили в порядок меня». И далее: «Западная система также приносит несчастья. […] Большинство людей на Востоке [Германии] воспринимают сегодня угрозу потери рабочего места более болезненно, чем они воспринимали в ГДР угрозу со стороны Штази»[198].
«Сверхкатастрофой германского единства» назвал немецкий политолог Уве Мюллер экономические последствия объединения. Он пишет в своем исследовании на данную тему, что «этот счастливый случай германской истории обернулся экономическим бедствием. Половина страны сидит на игле [финансовой помощи из «старой» ФРГ], как наркоман. […] Ни в одной стране мира, за исключением Ватикана, нет такой относительно низкой рождаемости, как в восточногерманской части нашего общества. […] Несколько высокотехнологичных предприятий не меняют общей картины, тем более что их не хватает, чтобы прокормить территорию с 15 миллионами населения. К тому же инвестиции сокращаются.
В итоге Восточная Германия вновь отстала по доходам на душу населения от Португалии и Греции, которых она было обогнала в середине 90-х годов. […] На новые земли и Берлин приходится около 40% зарегистрированных безработных, хотя там живет лишь каждый пятый немец. К тому же статистика не охватывает еще почти 300 000 челночников, которые по существу работают на Западе [Германии]. […] Если ничего не изменится, будущее новых земель мрачно. Во всяком случае самое тяжелое испытание им еще предстоит. Демографическое развитие ведет к стремительному старению новых земель. Поэтому нет и речи о том, что они могут догнать кого бы то ни было. К 2020 году экономическая мощь Востока [Германии] уже в силу неблагоприятных демографических тенденций снова упадет до 60% западногерманского уровня, прогнозирует исследовательский центр «Дойче банк»». Мюллер приходит к следующему выводу: «Если [германскому] Западу предстоящие полвека придется, как до сих пор, тащить за собой [германский] Восток, это приведет к перенапряжению сил. Полагая, что такое сойдет с рук, мы делаем роковую ошибку. Нам предстоит в этом случае неприятный сюрприз: [германский] Запад рухнет в пропасть вслед за [германским] Востоком»[199].
