ткачеством, хотя, конечно, он полностью потерял желание к этому занятию еще во время пребывания в лесном домике, он уже и мыслил совершенно по-другому.
И, неудивительно, что позже, когда он был вынужден заняться делом, которое ему было не по душе, у него появилась идея освободиться от него, торгуя голубями.
И все же он выполнял свой долг и мальчиком, и юношей.
Он был трудолюбив и стал способным ткачом, чьи изделия были настолько чистыми и славными, что каждый был счастлив сделать заказ у него.
Однако в свободное время он бродил по полям и лугам, чтобы заниматься ботаникой и записывать все знания, полученные им от главного лесничего.
Потому-то его обрадовали некоторые старые, интереснейшие книги, найденные с наследством матери, а их содержание очень пригодилось ему и оказалось великим благом в его дополнительных занятиях.
Я имею в виду, в частности, большой объемный том, фолиант с более чем тысячью страницами, и имевший следующее название:
Книга трав
Высокообразованный и всемирно известный Dr. Петри Андреа Маттиоли.
Теперь снова со множеством новых прекрасных иллюстраций /также полезных и красивых/ и других замечательных описаний / в третьем переиздании/
От Иоахима Камериума,
Достохвального Reichsstatt Nürnberg Medicum, Doct.
Выберите три хорошо упорядоченные, полезные главы из содержания по заголовку в перечне латинских и немецких названий трав /и затем определения видов/для их использования.
Кроме подробного описания/дистилляторов и печей.
Mit besonderem Röm. Kais. Majest. Priviligio,
Не перепечатывать ни в каком формате
Отпечатано во Франкфурте-на-Майне
М. Д. С.
✽ ✽ ✽
Само собой разумеется, что отец должен был немедленно взять эту книгу в руки и внимательно ее изучить. На самом деле она содержала даже больше, чем обещал заголовок. Названия растений часто давались на французском, английском, русском, богемском, итальянском и даже арабском языках, что впоследствии очень помогло мне на моем пути.
Отец так же переходил от страницы к странице этой восхитительной книги, от растения к растению. Он многому научился, намного большему, что уже знал. Не только знаниям о самих растениях, но также их питательным и полезным свойствам, а также их лечебным эффектам.
Предки проверили эти эффекты и снабдили том большим количеством заметок на полях, в которых говорилось, какими оказались эти испытания.
Позже эта книга стала источником самых чистых и полезных радостей, и я могу с уверенностью сказать, что отец отлично мне помог.
Еще одна книга из них представляла собой собрание библейских гравюр на дереве, вероятно, с самых первых дней ксилографического искусства.
Она хранится у меня до сих пор, как и Книга о травах.
В ней очень много прекрасных иллюстраций; к сожалению, некоторые отсутствуют.
Первый — Моисей, а последний — зверь из одиннадцатой главы Откровения Иоанна.
Титульная страница больше не доступна.
Так что я не знаю, кто ее составитель, и в каком году вышла работа.
Это был справочник бабушки, по которому она рассказывала нам библейские истории.
Каждая из этих историй доставляла нам удовольствие, и это подводит меня к величайшему преимуществу бабушки для нас, детей, а именно, к ее несравненному дару рассказывать.
Бабушка даже не рассказывала, она творила — она описывала — она изображала — она формировала.
Каждая, даже самая упорная субстанция, приобретала форму и цвет на ее губах.
И когда двадцать человек слушали ее, у каждого из двадцати создавалось впечатление, что все, о чем она говорила, было рассказано исключительно для него. И это сохранялось.
Независимо от того, брала ли она свои рассказы из Библии или из своего личного богатого сказочного мира, речь шла всегда о тесной связи Неба и Земли, о победе Добра над злом, об уповании, что все на земле — всего лишь притча, символ — потому что Источник всей Истины не в низшей, а только в Высшей жизни.
Я убежден, что она делала это не осознанно и не с ясным намерением; она не была достаточно проинформирована об этом, но это был врожденный дар, она была гением, а известно, что гений наверняка добьется того, что хочет, даже если не знает и не замечает.
Бабушка была бедной, необразованной женщиной, но, тем не менее, милостью Божией — поэтом и, следовательно, рассказчиком, создававшим персонажей из обилия рассказанного ею, живущими не только в сказках, но и в правде.
В моей памяти первой появляется не сказка Ситары, а сказка «о заблудшей и забытой человеческой душе».
Мне было так жаль ее, эту душу. Я плакал по ней своими слепыми, лишенными света детскими глазами. Для меня эта история была полностью правдой.
Но только спустя годы, когда я познакомился с жизнью и глубоко изучил внутреннее существо человека, я понял, какое знание человеческой души на самом деле было утеряно и забыто, и что вся наша психология не могла этого сделать, вернуть нам эти знания.
В детстве я сидел недвижимо и неподвижно в течение нескольких часов, глядя в темноту своих больных глаз, чтобы размышлять, куда делось потерянное и забытое. Я хотел и желал найти это.
Бабушка посадила меня к себе на колени, поцеловала в лоб и сказала: «Успокойся, мой мальчик! Не горюй о них! Я нашла их. Они там!»
«Где?» — спросил я.
«Здесь со мной», — ответила она. — «Ты и есть эта душа, именно ты!»
«Но я не заблудился», — вставил я.
«Конечно, заблудился. Тебя бросили в Ардистан, самый бедный и грязный. Но тебя найдут; потому что, даже если все, все забыли тебя, Бог не забыл тебя».
В то время я не понимал этого; я понял это позже, намного позже.
Фактически, в те дни раннего детства каждое живое существо было всего лишь душой, ни чем иным как душой.
Я ничего не видел.
Для меня не было ни форм, ни линий, ни цветов, ни мест, ни перемены мест.
Я мог чувствовать, слышать и обонять людей и предметы, но этого было недостаточно, чтобы увидеть все как есть, правдиво и ярко.
Я мог только представить это.
Я не знал, как будут выглядеть человек, собака или стол; я мог только мысленно составить образ, и этот образ был эмоциональным.
Когда что-нибудь говорили, я слышал не их тело, а их душу. Не внешность, а внутреннее приближалось ко мне. Для меня были только души, одни души.
И так оно и осталось, даже когда я научился видеть, с детства и до наших дней.
В этом и заключается разница между мной и другими. Это ключ к моим книгам.
Так объясняется все то, за что меня хвалят и все, за
