с Владимиром Потаниным и Михаилом Прохоровым. Тогда они еще были партнерами. Я познакомился с ними в середине 90-х, когда работал в бизнесе. В 1996 году Ельцин назначил Потанина первым вице-премьером, и Потанин позвал меня работать юристом.
Но в марте 1997-го Ельцин уволил Потанина, а первым вице-премьером назначил Бориса Немцова, губернатора Нижегородской области. Я, по рекомендации Потанина, стал помощником Немцова.
Мы с Борисом как-то сразу подружились. Думаю, сыграло роль то, что оба по образованию были физиками и очень похоже понимали накопившиеся в стране проблемы.
Я тогда практически жил на работе. С девяти утра до шести вечера отбивался от потока поручений, писем и посетителей. А потом вплоть до глубокой ночи писал проекты законов, указов и постановлений.
Как говорил Немцов, глядя на мою работоспособность: «Один Надеждин заменяет 2–3 министерства».
Тезка, друг и начальник
Рядом с Немцовым я находился почти одиннадцать лет. С 1997-го по 2008-й. Работал его советником в правительстве. Потом – первым заместителем во фракции «Союз правых сил» в Госдуме. Входил вместе с ним в руководство партии СПС.
С 2009-го наши политические дороги разошлись, но мы остались товарищами. Общались до самой его гибели в 2015-м.
Я очень скучаю по Борису. Он сильно отличался от других российских политиков. У него было редкое сочетание трех качеств – фантастическая харизма, понимание проблем государства и готовность брать на себя ответственность.
Помню, приходит ко мне человек от Березовского и говорит: «Нам известно, что у тебя есть факсимиле Немцова. Мы дадим тебе документ, который утвердил Черномырдин. А ты должен будешь поставить подпись Немцова».
Кстати, у меня до сих пор лежит эта бумага, подписанная Черномырдиным о назначении Березовского председателем совета директоров «Газпрома».
Момент был выбран не случайно. Борис был в Китае с деловым визитом. Я стал срочно звонить ему – как быть? Он отвечает: «Забаррикадируйся, съешь документ и дождись моего приезда».
Я стойко продержался два дня. Чем только мне не угрожали, чего только не сулили… Но я выдержал осаду. А Немцов по возвращении добился у Ельцина, чтобы решение Черномырдина было отменено.
Депутаты от СПС (слева направо) Виктор Похмелкин, Павел Крашенинников, Борис Немцов и Борис Надеждин. 2000 год
Борис не разменивал важные для страны вопросы на выгоду с точки зрения личной карьеры. Он не умел заключать взаимовыгодные союзы, вести чиновничью борьбу, укреплять свои аппаратные позиции и расставлять на важные посты преданных людей.
Он не настолько любил власть, чтобы ради ее сохранения менять конституцию. Совершенно не держался за должности.
Когда после отставки Кириенко в 1998-м новый премьер-министр Евгений Примаков предложил ему остаться в правительстве, он отказался.
Многие меня спрашивают: если бы Ельцин не передумал сделать Немцова своим наследником, и Борис стал бы президентом России, по какому руслу пошла бы наша история?
Предполагаю, что тогда сериал о 90-х снял бы условный Дугин. И это был бы фильм о том, почему мы пришли к такому падению нравов, что вступили в Евросоюз, продали святую Русь за утилитарные западные ценности и посмели расстаться с вековыми традициями патриархальной семьи. А вдогонку за сериалом понеслась бы дискуссия: когда этот ужас начался и кто главный виновник?
Не специально для конспирологов
Именно Немцов познакомил меня с Сергеем Кириенко.
Вызвал и говорит: «Ты в Белом доме всех знаешь. Помоги моему товарищу из Нижнего. Парень он очень толковый. Назначен моим первым заместителем в Министерстве топлива и энергетики».
И я начал помогать Кириенко. Он был полной противоположностью Немцова. Умел делать то, что у Бориса не очень получалось, – системно организовывал работу, грамотно расставлял кадры. А самое главное – правильно выстраивал отношения с руководством. И ухитрялся ни с кем не ссориться.
В марте 1998-го Ельцин отправил в отставку Черномырдина, назначив Кириенко председателем правительства. И Немцов стал одним из его вице-премьеров, то есть из начальника спустился в подчиненные.
Вот тут мне пришлось выбирать, с кем дальше работать – с Кириенко или с Немцовым.
Сергей пригласил нас в свой кабинет и сказал, что хочет забрать меня к себе на должность помощника председателя правительства. Просит Немцова меня отпустить. Борис ответил: «Пусть Надеждин сам решает».
Я ответил: «Займу должность помощника Кириенко. При этом буду работать на правительство в лице и тебя, Борис, и тебя, Сергей».
А в следующий раз я выбрал Немцова. Это случилось, когда Кириенко ушел из Госдумы в полпреды президента и предложил мне двигаться вместе с ним. Я отказался. И стал первым заместителем Немцова во фракции СПС.
Кириенко мне очень доверял. Не подписывал документы без моей визы. Случалось, я и самостоятельно принимал решения. Например, кого назначить на важную должность. Мне на стол ложились справки о кандидатах. Я изучал их характеристики. Иногда встречался с кандидатом. Размышлял, кто лучше. Потом заходил к Немцову или другому вицепремьеру и говорил: «Будешь сам смотреть или вот этого согласуешь?»
Работа в правительстве с Немцовым и Кириенко – это пик моей чиновничьей карьеры. Количество нулей, которые рисовали на листочках некоторые посетители, постоянно увеличивалось. Но я никогда не умел брать или давать взятки.
Мне было тогда тридцать пять лет. Казалось, дорога ведет только вверх. Однако в августе 1998-го случился дефолт. И нас всех уволили.
Мина замедленного действия
То, что дефолт неизбежен, Кремлю было очевидно уже в начале 1998-го. По-крупному, страна шла к дефолту несколько лет. В 1991-м рухнуло советское государство. Обанкротилась плановая экономика. В государственном бюджете концы с концами не сходились. Чтобы покрыть дефицит, сначала просто печатали деньги. Результатом стала гиперинфляция 1992–1993 годов. Потом печатный станок прикрутили, но для покрытия дефицита бюджета стали занимать деньги у банков и у иностранцев. Так появились ГКО – государственные краткосрочные облигации. Поскольку расходы государства не сокращались, приходилось занимать все больше денег под все большие проценты.
Весной 1998 года ситуация стала критической. Неоднократно мы вносили в Госдуму законопроекты о сокращении расходов. Но депутаты их отклоняли – большинство голосов было у коммунистов. В итоге Госдума ушла на каникулы, так и не приняв антикризисные законы.
В ночь перед дефолтом ключевые фигуры правительства собрались в Белом доме. Обсуждали, как объявить дефолт с минимальными потерями для страны. Мне и спичрайтеру президента было поручено написать обращение Ельцина.
Рано утром мы передали в Кремль текст обращения. А оттуда пришел ответ: президент ничего не будет говорить, вы уж как-нибудь сами. И мне стало ясно, что наши дни сочтены – дефолт спишут на нас.
Через неделю правительство Кириенко отправили в отставку. Мы собрались у него в кабинете – выпили на посошок. А потом с Немцовым взяли водки с премьерского стола. И пошли на Горбатый мост, где уже несколько месяцев жили шахтеры, требовавшие отставки правительства. Поговорили с мужиками…
Через девяносто три года
И все-таки сбылась вековая мечта Борисов Надеждиных – через девяносто три года после первой попытки прадеда я стал депутатом Госдумы.
В августе 1999 года было объявлено о создании избирательного блока «Союз правых сил», который пошел на выборы Госдумы. Список блока – он преобразовался после выборов в политическую партию – возглавили Сергей Кириенко, Борис Немцов, Ирина Хакамада. Четвертым был Павел Крашенинников, а пятым – я.
Выборы Госдумы 1999-го стали моей первой федеральной кампанией. На мне была вся юридическая работа. А параллельно я руководил кампанией СПС по Подмосковью.
В Госдуме я подготовил десятки законопроектов и тысячи поправок.
Работал над законодательством России о выборах, включая базовый Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав…». За двадцать лет его очень сильно искорежили. Теперь активно внедряют Дистанционное электронное голосование, при котором вообще нет эффективных способов проверки.
«Находился на съезде СПС и не имел возможности вернуться домой, к любимой жене». 2001 год. Подписи: Егора Гайдара, Сергея Кириенко, Павла Крашенинникова, Бориса Немцова, Ирины
