Стало быть, склоним-ка лучше головы. Право же, всякие споры на эту тему заведут нас слишком далеко.
С другой стороны, всем известно, что единственные старинные предметы, какие с незапамятных времен удалось обнаружить на этой скале, это пара-тройка римских монет. Эту деталь я нахожу в высшей степени знаменательной. Ведь что ни говори, а монетки-то по траве не раскидывают, и деньги на земле, словно сор, не растут. Стало быть, найденные монеты кто-то там потерял… И мне кажется в высшей степени забавной — да-да, именно забавной — мысль, что еще в античной древности здесь, в Монако, уже теряли деньги.
Первое предзнаменование.
Надо ли говорить о сарацинах, об отказе от прав на Монако провансальских графов, о бесконечных баталиях, что то и дело разгорались вокруг этой скалы, которую отвоевывали то одни, то другие? Надо ли напоминать вам про гвельфов и гибеллинов?
О нет, ради всего святого, только не это!
Однако все-таки мне хотелось бы сказать пару слов о некоем Франсуа Гримальди, который 8 января 1297 года появился у ворот цитадели, построенной в 1215 году Фулько дель Кастелло.
Что касается этого благородного генуэзца, отдадим дань восхищения его бесцеремонности.
Он облачился в одежды монаха, и лишь благодаря этому маскараду перед ним открылись врата цитадели. Спрятавшийся в тени вооруженный отряд гвельфов поспешил за ним следом, проник в крепость и перерезал глотки всем до единого, кто имел несчастье там оказаться.
Согласен, манеры довольно жестокие, но что было, то было, и в тот же самый день, 8 января 1297 года, Франсуа Гримальди основал в Монако династию, которой суждено было впоследствии стать самой древней династией Европы.
И чем, интересно, будет теперь заниматься на этой своей скале Гримальди?
Просто защищать ее и все?
Ну уж нет. Он станет задерживать иностранные корабли, которые будут проплывать поблизости.
Ах, неужто грабить?
Ну зачем же так сразу, скажем, он будет предлагать им, может, в несколько настойчивой форме, внести вклад в благосостояние своих подданных.
Неплохая идея, не так ли? Второе предзнаменование.
Вышеуказанный князь послужил примером для всех своих потомков и наследников. С тех средневековых времен нравы заметно смягчились. Теперь яхтам, оказавшимся в водах княжества, предлагают остановиться без единого выстрела, и шикарные сеньоры, увешанные золотыми украшениями и изображающие из себя бывалых капитанов, подчиняются по доброй воле и без всякого принуждения вносят свой вклад в процветание крошечной страны.
Впрочем, династия сохранила почтение ко всем традициям, унаследованным от предков, ведь, памятуя, что в 1304-м Рэнье Гримальди носил титул адмирала Франции, разве не представил нынешний князь свою шпагу на службу Франции в 1914-м?
Да, это настоящая оперетка, иначе не скажешь!
Вы только поглядите на это суверенное княжество, один город и одна деревушка, на эту страну, которая не существует, потому что у нее и имени-то нету!
Ведь Монако, если разобраться, всего лишь название деревушки. А Монте-Карло — название города. И как же тогда, спрашивается, прикажете величать всю страну?
Когда вы там, вы находитесь вовсе не в Монако, как могли бы быть во Франции, в Италии или, скажем, в Норвегии. Нет, вы будете в Монако, как могли бы быть в Каркасоне, Памплоне или в Константине. Это княжество — но не страна.
А я — я по-настоящему люблю этот город и эту деревушку, которые представляют собой две соседствующие противоположности.
Ибо если деревушка стара как мир, город, напротив, современней не придумаешь, если деревушка — более монакской не придумаешь, то город — совершенный космополит. Всякий иностранец может тешить себя мыслью, что он там совершенно у себя дома. Там можно встретить англичан, русских, кубинцев — как, впрочем, и в любом другом городе мира — но что позволяет им чувствовать себя там как дома более, чем где бы то ни было еще, так это то, что там, в Монте-Карло, с трудом можно найти хотя бы одного монегаска, коренного жителя Монако. Это не иностранный город — этот город для иностранцев.
А где же тогда обитают и чем занимаются коренные монегаски?
Да все как один в казино, крупье они там.
В Монако крупье не служат, ими рождаются. Это такая наследственная должность, вроде нагрузки. Так уж случилось, что каждый коренной уроженец Монако, едва появившись на свет, находит у себя в колыбельке черную лопаточку крупье.
Однако прошу также заметить, что если вам не удастся встретить ни одного монегаска в Монте-Карло, то и в других местах его тоже не увидишь. Ни в Турции, ни в Бельгии, ни в Египте не наткнешься ни на одного коренного уроженца Монако. Их нет нигде.
Да и откуда бы им там быть: их ведь всего-то двенадцать тысяч, как ни считай!
Вычтем отсюда детей, женщин и стариков. Пусть будет три тысячи детишек, шесть тысяч женщин и, скажем, от тысячи до тысячи двухсот стариков — остается тысячи две крупье. Согласитесь, это близко к истине.
Ибо, напоминаю, их всего двенадцать тысяч, коренных-то монегасков!
Конечно, не стоит преувеличивать их численность. Но и преуменьшать тоже ни к чему. Нам их будет не доставать.
Кроме того, заметим один примечательный факт: среди коренных монегасков нет богачей.
Действительно, никто из нас не слыхал о каком-нибудь «богатом уроженце Монако» или, скажем, о «миллионере из монегасков».
А нет в Монако богачей по одной простой причине — потому что там нет бедных. Ведь мечта разбогатеть может прийти в голову разве что только бедняку.
Человек, который появляется на свет, заранее имея свое законное место за одним из игорных столов, где играют в рулетку, человек, которому не надо платить налоги — а в Монако налогов не платят — можно ли придумать существование приятней, чем то, что ждет счастливчика, рожденного в Монако?
Да, это обворожительная оперетта в двух картинках, в двух совершенно разных декорациях — городской и пасторальной. В центре деревни — дворец. В центре города — казино. Во дворце царит князь. В казино — божество по имени Его Величество Случай!
Чтобы добраться до дворца — все дороги карабкаются вверх. Зато они круто спускаются вниз, если вы направляетесь в казино, короче, они вас сами туда доведут.
А теперь поговорим про это самое казино!
Есть города, где строят казино. В Монте-Карло же сперва построили казино, а вокруг него появился город.
И казино это — истинное совершенство.
Правильно сделали, что построили еще одно. А новое — вообще настоящее чудо. Но это не казино — это банк. Линии его поражают удивительной гармонией, оно выглядит надежно, само собой, красиво, но любить все-таки лучше старое. И когда я говорю, что оно совершенно, то хочу сказать, что оно носит метки своего времени. Нет, у меня и в мыслях нет его омолаживать! И еще менее того мне хотелось бы, чтобы оно так и коптилось дальше. Потому что уверен, оно не заслужило вот так потихоньку ветшать, его нужно подчищать, то и дело подкрашивать, и да будет оно всегда новехоньким, с этими невнятными украшениями и гипсовыми скульптурками, аллегорическими, но лишенными всякого смысла.
