Прочтение Кейвом заглавной композиции несколько прямолинейно, а вариант Тибета окружает ее тревожной аурой. Произнесенная полушепотом, его версия заставляет сомневаться в «прекрасности» лошадей — они вполне могут нести на себе четырех всадников апокалипсиса. Две версии прекрасно сочетают невинность и угрозу. Эта тема проходит сквозь весь альбом, начинаясь с сопроводительного буклета, где представлены трогательные детские фотографии участников группы, и продолжаясь в лирике, повествующей о детях с ножами, вырастающих в лужах слюны. Эти образы связаны с малазийским детством Тибета: воспоминания об утонувшем ребенке и о мальчике, чьи ноги раздавил каток, возникают в одной из самых удивительных и прекрасных композиций альбома — «The Frolic».
В ключевом треке альбома, «Patripassian», Ник Кейв читает «Мысли» Паскаля на фоне обработанного хора. «Иисус будет пребывать в агонии до конца света, — произносит он. — И не будет Ему отдыха». Финальная композиция бросает тень на все, что звучало до сих пор, подтверждая мысль Тибета, что все эти события имели место во сне. «Для меня последняя песня ставит точку — вся эта трилогия и всё бытие в целом существует одновременно со страданиями Христа, — говорит он. — С моей точки зрения, мы живем в последние времена, хотя не в узком, нормативном смысле. Христос все еще на кресте, он был распят, но не взошел к своему Отцу». Фрагменты из Паскаля говорят о том, что все наши действия либо усиливают, либо смягчают агонию Христа. Патрипассианизм утверждает, что когда Христос был распят, был распят Бог. Отношение между Христом и божественным внутри него — горячо обсуждаемая теологическая тема, но если распят был действительно Бог, то поскольку Он бессмертен, умереть Он не мог. «Таким образом, все мы играем в некой странной сновидческой пьесе, — заключает Тибет. — Нам дали текст, но не природа сюжета закрывает занавес, а сам Бог. Когда Христос умирает, занавес закрывается, чем бы мы в это время ни занимались. Так что мы живем под Империей; на волю выпущены силы Сатаны и зла».
На вышедшем в тот же год альбоме The Starres Are Marching Sadly Home, TheInmostLightThirdAndFinal в основном представлена работа Стэплтона. Его открывает треск ломающейся палубы, пробуждая образ заброшенного корабля, странствующего по морю, вслед за чем возникают тревожные модулированные голоса, которые Стэплтон превращает в завывание ветра, а на заднем плане слышится голос певца-кастрата с Where The Long Shadows Fall. Для Тибета луп символизирует то, что выхода нет, и текст здесь соответственно мрачен: «Эта жизнь — хотя я скрыл себя /За стенами из роз, я не увидел /Смысла, лишь утраты и смерть /Конец, только конец». Однако тучи отчасти расходятся в финале, где Ширли Коллинз поет свою версию «All The Pretty Little Horses». Несмотря на окружающее месиво звуков, она возвращает композиции ее истинное предназначение — быть колыбельной для детей, полной сочувствия и надежды.
«Время — смертная мысль, разделитель которой — солнечный год».
Мэри Бейкер Эдди
В 1997 году Coil чувствовали притяжение луны. По ночам они гуляли вдоль Темзы, пересекая поля к мосту Хаммерсмит, а над их головой проносились машины, следующие в аэропорт Хитроу. Благодаря этим ночным путешествиям они поняли, насколько Темза подчинена приливам, и как ее динамика отражает лунные фазы. Возвращение интереса Бэланса к луне и серия осознанных сновидений вдохновили Coil создать то, что отражало бы сны и ощущения, рожденные этими ночными прогулками. Они решили выпустить серию мини-альбомов, записанных во время солнцестояния и равноденствия, формально закрепив уже установившуюся рабочую практику. Для Coil это было особое время чуткой восприимчивости, когда ненадолго открывались каналы между этим и другим мирами. Концепция, гвоздь, на который вешался новый проект, могла быть любой, однако группа тщательно следила за тем, чтобы не осквернить традицию. Если солнцестояние имело место в 8.06 утра, тогда они и начинали, продолжая работу в следующий соответствующий день и завершая трек через год. Обретя основную идею, Coil вернулись к записям после того, как из-за отсутствия подобного экзоскелета рассыпался Backwards. Назвав серию Moon's Milk (In Four Phases), они организовали работу так, чтобы не было времени обдумывать или перегружать проект интеллектуальной информацией. Большую часть Moon's Milk Бэланс создал, импровизируя в реальном времени и сочетая разрозненные образы из самых разных источников. Coil вновь подключились к потоку бессознательного, оживлявшего их прежние записи.
В качестве практики, чтобы подстегнуть работу с текстом без внутреннего контроля и наблюдения, Слизи и Бэланс начали вести дневники, постановив ежедневно перед завтраком спонтанно заполнять три страницы, будь их идеи скучными, инфантильными, жестокими или саморазрушительными. Так оттачивалась их способность к импровизации, и Бэланс воплощал свои самые вдохновенные тексты в утонченном вокале. Следующая стадия музыки Coil началась прежде, чем они это поняли; теперь на их лунатические саундтреки не влиял рефлективный процесс осознания и анализа, заведший в тупик Backwards. «Не я отвечаю за то, что из этого выйдет, — говорит Бэланс. — Это могут быть другие люди или другие существа, или это могу быть я, подавляющий себя самого. Я понимаю, что многое в наших прежних работах на самом деле был я, что-то выплескивающий наружу, выгоняющий из себя некую концентрированную суть. Но теперь у нас есть иной способ — просто позволить событиям происходить, а затем просеивать полученное через фильтр».
Для записи Moon's Milk Слизи, Бэланс и Макдауэлл привлекли Уильяма Бриза с электрическим альтом. Удивительная история Бриза включает в себя работу в группе, где в 1978 году он играл с покойным Энгусом Маклизом, свободным поэтом, перкуссионистом и ударником, покинувшим The Velvet Underground после того, как выяснилось, что одно из выступлений было платным. Двумя годами ранее Бриз потерпел неудачу на прослушивании в Voidoids Ричарда Хелла. В 1996 году он ненадолго присоединился к PTV, поработав над Trip Reset, а через год, 3 мая, оказавшись в Лондоне по пути в Европу, был приглашен Большим Баксом Барнеттом из фанклуба Тайни Тима на концерт Current 93. Когда Тибет начал искать музыканта с альтом для выступления Current, у Бриза уже были договоренности относительно студийной работы в Лондоне над проектом Барнетта, а также в Гамбурге с евроготами The Cassandra Complex. «Вероятно, я познакомился с Бризом через Бэланса, — вспоминает Тибет, — хотя уже знал о его впечатляющей репутации знатока западного оккультизма и специалиста по Кроули. Через Бриза я встретил Кеннета Энгера, его близкого друга. Бриз — один из немногих знакомых мне гениев. Его невероятный интеллект и познания в самых странных областях эзотерики сочетаются со сдержанным чувством юмора. Он прибыл в Юнион Чепел с Амандой, удивительно красивой женщиной, которая работала с Таро и была замечательным художником. Они составляли впечатляющую пару, и можно было видеть орду чертят, следующих за ними в попытках привлечь внимание. Бриз — великолепный музыкант с классическим образованием, исполнитель высочайшего уровня. Мы быстро нашли общий язык и запланировали выпустить на Durtro сборник ранее неопубликованных поэм Кроули с его собственными заметками».
