Я сейчас не помню его параметры, не самый мощный, но, все равно, это было что-то совершенно необычайное. Мы жили в центральной гостинице города под названием “ Владивосток”, я оказался в одном номере с Борисом Марковым на каком-то верхнем этаже. Владивосток стоит на холмах-сопках, а “Владивосток” расположен на одной из самых высоких сопок города. Развивался ураган стремительно, но на наше счастье, его начало застало нас в гостинице, из которой в течение двух дней мы даже нос боялись высунуть. Это было, кажется, утром второго дня, когда Борис подозвал меня к окну и показал на маленькую из-за расстояния фигурку человека, лежавшего неподвижно на земле под нашими окнами. Неподалеку от гостиницы стоял тоже достаточно высокий дом, и одна из его стен была параллельна нашей стене. Так вот, эти две стены образовали нечто вроде трубы, в которой ураганный ветер, вероятно, усиливался до такой величины, что оказавшийся в этом месте человек не только не мог перемещаться, но не мог даже поднять голову. Несчастный пролежал неподвижно много часов и только к вечеру, когда ветер немного ослаб, выглянув в очередной раз в окно, мы его не обнаружили. Ураган наделал городу много вреда, повалил столбы и деревья, но человеческих жертв, вроде, не было. Хотя в то время о жертвах старались не сообщать. Даже при затихшем ветре близко к океану подходить было страшно — таких угрожающе грохочущих многометровых волн я никогда не видел.
Во Владивостоке нам был выделен корабль другого типа — СДК, средний десантный корабль. Десантные корабли характерны прежде всего наличием аппарелей — приспособлений для приема на борт и высадки с моря прямо на берег тяжелой боевой техники и десанта. Рано утром мы тронулись в путь, прошли Золотой Рог, залив Петра Великого и вышли на просторы Японского моря. Через некоторое время у нас в назначенном месте состоялась встреча с подводной лодкой, с которой были окончательно согласованы маршруты и регламент совместной работы.
Сколько дней мы были в море, я не запомнил. Помню только то, что основную задачу нам и в этот раз решить не удалось. Но зато сама экспедиция была по-настоящему интересна. Нам пришлось побывать и даже выйти на берег на самой юго-западной части советского побережья Японского моря. В этом месте смыкаются границы трех государств: Советского Союза, Китая и Кореи. В одну из ночей плавания по морю, мы не могли оторваться от фантастической картины ловли кальмаров. Ловлей занимались сотни, а может быть, даже тысячи японских баркасов. Все море пылало в огне потому, что на носу каждого баркаса был установлен мощный прожектор, направленный лучом в воду. Именно этот луч и был приманкой для кальмаров, которые шли на свет огромнейшими косяками.
Как нам объяснил капитан корабля, мы в то время находились в советских территориальных водах, японцы в чистом виде браконьерствовали, вроде вынужденно — в тот сезон кальмары предпочитали почему-то только советские воды. Кто-то из нашей команды забросил удочку и тут же вытащил светящееся чудо — кальмара. Я никогда не знал, что живые кальмары на свету, при электрическом освещении, обладают такими красками. Причем, по мере того, как жизнь из них уходит, спектр красок на глазах изменяется, яркость затухает, но какой-то внутренний свет струится почти до конца.
Из-за близости океана сроки сезонов на Дальнем Востоке смещены, и пик лета приходится здесь на конец августа — первую половину сентября. Поэтому неудивительно, что даже во время движения жаркое азиатское солнце почти у каждого из нас вызывало желание искупаться, тем более в таком море. Но это казалось неосуществимым — мы же на военном корабле. Но кто-то все же пошел к капитану и — о чудо — корабль стал замедлять ход и остановился. На воду были спущены три или четыре шлюпки с матросами, открыты аппарели, и нам было разрешено через них войти в море и поплавать, не выходя за границу, определяемую шлюпками с матросами.
Мне довелось купаться в разных местах и при разной погоде на Черном море, в Балтийском и Белом морях, во множестве озер и рек, но, вы понимаете, что я хочу сказать. Посреди моря, одно название которого для меня имело особое звучание, теплого и кристально прозрачного. Среди нас был мастер спорта по подводному плаванию, который начал с того, что проплыл под днищем нашего корабля, с одного борта на другой. Так вот он, участвовавший во многих соревнованиях в самых лучших, самых прозрачных морях и водоемах, сказал нам, что воду такой прозрачности он не встречал нигде и никогда. Не говоря уже о цвете воды — небесно-голубом. Я был хорошо “вооружен”, захватил с собой и фото и кино, и у меня сохранились свидетельства этого необычного купания.
В июле 1971 года я приобрел новый автомобиль ВАЗ-2101, “Жигули” первой модели, красивого темно-вишневого цвета. Приобретение нового автомобиля — это всегда праздник, особенно в Советском Союзе, особенно в то далекое почти безавтомобильное время.
Процесс получения права на покупку не только автомобиля, но и любой дефицитной вещи, протекал тогда по установившейся “советской” технологии: инициативная запись в уличную очередь, регулярные, не менее одного раза в году, отметки или переклички по спискам этой очереди и, самый ответственный этап, — перезапись в список покупателей, который составлялся и контролировался уже самим магазином.
Здесь следует иметь в виду, что в большинстве случаев так называемые инициативные списки, которые, как правило, велись годами, ничем не заканчивались и магазин их не признавал. Нам повезло — автомагазин согласился использовать именно наш список в качестве официальной очереди на впервые продаваемый в нашем городе автомобиль “Жигули”. Но наши организаторы посчитали, что возможны непредвиденные ситуации, и организаторы других списков предпримут все усилия, в том числе провокации, чтобы занять наше место. Поэтому, несмотря на то, что священный акт перезаписи в магазинный список должен был начаться утром, нам было категорически предложено ночь провести, не расходясь, около магазина. Что и было всеми выполнено.
В нашей ночной компании, а раз компания, то скучать не приходилось, каждый захватил по бутылке, было несколько наших сотрудников, в том числе Игорь Кривцов и Женя Ельяшкевич. Через несколько месяцев, в июле 1971, так же, как и девять лет назад, мы с Женей в один день стали обладателями новых автомашин. Кстати, почему-то июль месяц стал для меня “автомобильным” месяцем — третью и последнюю автомашину в Советском Союзе я тоже приобрел в июле. Первая наша поездка, сразу же после покупки, состоялась в Таллинн, и я впервые почувствовал, что такое езда со скоростью в сто и больше километров в час.
