подписании акта капитуляции в Реймсе не участвовали. На нашем фронте война продолжается. Мы удалились, радуясь, что опять были первыми. Но известие о капитуляции Германии уже не было секретом. Его слышали в группе радиоразведки, по секрету передавали друг другу. Однако Отдел молчал. Нас спрашивали все, а мы отвечали, что ничего не знаем. Разумеется, от Жени у меня секретов не было.
В ночь на 9 мая 1945 года был подписан в Берлине акт о безоговорочной капитуляции Германии. Выступил по радио И. В. Сталин. Между прочим, он сказал: «Правда, одна группа немецких войск в районе Чехословакии все еще уклоняется от капитуляции. Но я надеюсь, что Красной Армии удастся привести ее в чувство». Так вот, 9 мая 40 Армия еще продолжала воевать и, сколько потребуется времени для приведения в чувство немецкой группировки, мы не знали.
День Победы мы встретили в словацком городке Угерске-Градищте. Было солнечно и весело. Мы пили с утра хорошее вино, собравшись в большой комнате с красивой мебелью. Майор Даниленко поднимал пивную кружку, наполненную вином, и провозглашал: «Товарищи офицеры!» Мы вскакивали и прикладывались к кружкам. Вошла Мария Степановна Гребенюк и Даниленко возопил: «Товарищи офицеры!» Мы вскочили и приложились к кружкам. Так шло время.
К вечеру Чернышенко, Даниленко и я получили приказ отправиться в город Новое Место на реке Мораве, куда должен был перебраться командный пункт Армии и где сосредоточилось какое-то количество немецких войск, будто бы готовых сложить оружие. Кроме нас, был шофер и автоматчик. Больше на «виллис» не помещалось. Мы поехали принимать капитуляцию в неизвестный город от неизвестных войск. При этом мы не знали наверняка, пришли они в чувство или еще пребывают в бесчувствии.
По дороге нас встречали песнями и весельем местные жители. Шумел праздник. Машину не раз останавливали, нам пожимали руки, приглашали повеселиться, выпить стакан вина. Скоро выяснилось, что, если мы пойдем навстречу пожеланиям торжествующих сельчан, то долго не доберемся до Нового Места. Поэтому мы поехали быстрее и в ответ на призывы, нарядившихся в праздничные яркие одежды, жителей помахивали руками и улыбались.
Спустилась ночь. Дорога опустела. Машина мчалась в темноте, просвечивая путь неяркими огнями фар. Мы обогнали нашу воинскую часть и двинулись по местам, где наших войск еще не было. Зато чувствовалось, что совсем недавно здесь прошли немцы: по обочинам дороги – брошенные повозки, пушки, грузовики, завалившиеся на бок в кюветах. Было, конечно, как-то жутковато. Угнетало чувство, что могут убить, когда уже нет войны. Мы переговаривались, курили, обсуждали план действий в Новом Месте. Навстречу нам из темноты выехала легковая машина. Мы ее остановили. Я спрыгнул с «виллиса», подошел к ней, заглянул внутрь. Там сидели люди в гражданской одежде. Я спросил по-немецки, куда они направляются. Оказалось – в Угерске Градиште. Я крикнул своим то, что узнал. Даниленко распорядился: «Пусть едут!» Мы тронулись дальше. Только теперь можно понять, какую глупость допустили мои коллеги, отправив меня одного к машине, как глупо вел себя я, сунув голову под вполне возможные пули. Ведь я даже не расстегнул кобуры пистолета. Потом нам встретилось подразделение немецких солдат. Опять я двинулся к ним на беседу. (В машине я был самым младшим из офицеров, да и язык знал. Поэтому я и выполнял приказы старших начальников.) Я подошел к немцам и с ужасом увидел, что все они с оружием. Собрав все свои душевные силы, я спокойно произнес: «Хальт!», т. е. «Стой». Они остановились. Ко мне приблизился оберлейтенант. Я спросил: «Куда идете?» Он ответил: «Сдаваться в плен». «Откуда?» Оберлейтенант указал на темневший в стороне лесок и сообщил, что там много людей и пушки, и никто не знает, что будет и что делать. Я вполне дружелюбно объяснил, что идти никуда не надо. Требуется спокойно ждать и не бродить группами, особенно ночью. И их могут обстрелять, и они, чего доброго, начнут отстреливаться. Будут убитые. Этого нельзя допускать. Война кончилась. Я рассказал немцам, что мы едем в Новое Место для организации приема пленных. Попросил его вернуться в лес и рассказать о нашей встрече другим. Главное сейчас – подчеркнул я – спокойствие и дисциплина. Пока я вел эту нелегкую беседу, майор Чернышенко пару раз крикнул: «Кац, чего ты застрял?» Я не обращал внимания на эти грозные оклики: не до них мне было. Я дрожал от мысли, что немец не послушает меня. Однако все обошлось. Немец ответил, что он все понял и возвращается к своим. Отдал команду, и его отряд пошел обратно. Я вернулся на «виллис» и заявил, что при следующей встрече с вооруженными немцами майор Чернышенко пойдет сам на беседу с ними для ускорения дела. Дальше ехали, насторожившись: знали, кругом немцы. Не хотелось разговаривать. Ехали и курили. Никогда я так не вслушивался в темноту. Никогда тишина не казалась мне такой ненадежной. Пожалуй, только сейчас мы поняли всю сложность нашей задачи.
В Новое Место мы прибыли глубокой ночью. Город был буквально занят немцами. Всюду солдаты – в домах, на всех улицах, во всех переулках. Одни спали, другие, собравшись группами, разговаривали. Мы добрались до центра. Остановились у здания гимназии. Бросилась в глаза груда винтовок и автоматов, брошенных прямо на дороге. Мы решили найти старших офицеров, собрать вместе рассеянных по городу солдат и подготовить их организованное движение в лагеря.
Шофер заявил, что у нас на исходе бензин, и мысль о беспомощности нашей машины была невыносимой. Поэтому решили, прежде всего, достать горючего. Я вместе с автоматчиком подошел к группе смотревших на нас немцев, попросил прикурить. Сразу несколько человек протянули горящие сигареты. Тогда я совсем просто осведомился, как бы достать горючего. Один из немцев ответил, что горючего сколько угодно в любой машине, а их в переулках сколько угодно. «Пошли!» – позвал я. И вот мы двинулись искать машину. На улицах было тесно от повозок и громадных обозных лошадей с коротко подрезанными хвостами. Я шел мимо них и думал со страхом, что какая-нибудь лягнет. Черт ее знает, известно ли ей о безоговорочной капитуляции Германии. Наконец, мы нашли грузовик, разбудили шофера, спавшего в кабине, попросили канистру с бензином. Он без всяких возражений дал ее. Наш «виллис» снова оказался на ходу.
Теперь Даниленко и шофер двинулись искать место, где можно было бы сосредоточить много людей. Опять-таки от немцев мы узнали, что за городом совсем близко есть лощинка среди невысоких холмов. Туда и поехал майор Даниленко.
Майор Чернышенко и я, в сопровождении автоматчика, пошли в здание ратуши,
