В начале 1943 года Сикейрос принял участие в митинге, организованном в кинотеатре «Бакедано» в Сантьяго в связи с учреждением «Центрального комитета борьбы за искусство в Америке на службе победы демократии». На митинге он огласил свой антифашистский манифест «На войне — военное искусство». В нем он призывал интеллектуалов, художников и писателей словом и делом оказывать помощь союзникам. Вскоре Сикейрос покинул Чили и по маршруту Перу — Эквадор — Колумбия — Панама добрался до Кубы, откуда рукой было подать до родной Мексики.
Путешествовал художник при финансовой поддержке американского Coordinating Committee. Предоставление ее Сикейрос истолковал как свою «победу». Янки сменили гнев на милость. Гувер «смирился» с тем, что произошло в Мехико в мае 1940 года, и отныне не будет чинить препятствий его творческой работе, в том числе на территории США. Ведь конечным пунктом в поездке художника значились Соединенные Штаты. Перед отъездом он побывал в американском посольстве в Сантьяго и без проволочек получил въездную визу. Тем не менее слежка за передвижениями Сикейроса продолжалась. Во время поездки Сикейрос читал лекции о современной мексиканской живописи и создавал антинацистские «Группы боевого искусства». Григулевич в монографии о Сикейросе подробно описал эту поездку, отметив ее пропагандистский успех у творческой интеллигенции стран Латинской Америки.
Добравшись до Гаваны, Сикейрос узнал, что его виза в США аннулирована решением Госдепартамента от 28 апреля 1943 года. Американский посол на Кубе Браден сообщил художнику, что причина — «коммунистическая принадлежность» Сикейроса. Судя по рассекреченным страницам досье ФБР на Сикейроса, великодушному «фэбээровцу» из Сантьяго дали нагоняй «за потерю бдительности и чрезмерный либерализм», а сам художник долгие годы оставался под пристальным присмотром людей Гувера. Шла «холодная война», и «красный» мексиканец «воевал» в ней не на той стороне…
* * *
К сожалению, кроме росписи, других следов пребывания Сикейроса в Чильяне сохранилось мало. С трудом мне удалось восстановить некоторые его маршруты, адреса, излюбленные «точки» отдыха. Чильян времен Сикейроса и Григулевича ушел в прошлое. С туристической картой в руках я обошел немногие сохранившиеся места, которые так или иначе связаны с жизнью Сикейроса: здесь была гостиница «Эль Вьяханте», здесь находился «Ресторан Популар», где можно было «отдохнуть» от малосъедобного «питания» сеньоры Сааведры, прикрепленной к художникам в качестве повара; здесь — на некогда оживленном железнодорожном перроне — встречали прибывших на «Южной стреле» друзей из Сантьяго и среди них элегантного Леопольдо Ареналя; а вот здесь — в Школе имени Испании и Чилийско-испанском центре — устраивали выставки своих картин друзья Сикейроса. Не пропускали Давид Альфаро и Анхелика премьер в кинотеатре «О'Хиггинс», в котором иногда показывали мексиканские ленты, от них теплело на душе.
Темно-зеленая туша этого кинотеатра до сих пор высится над улицей Либертад. Это в его аппаратной проходила конспиративная встреча Григулевича и Сикейроса…
Глава XX.
ОПЕРАЦИЯ «БОЛЬШАЯ СЛЕЖКА»
На первых порах операция «Большая слежка» развивалась успешно. В контрразведывательную «группу Кирберга (псевдоним «Доре»)» входило около тридцати человек, в основном чилийские комсомольцы. Трех своих членов отрядила в нее испанская компартия. Кроме них Кирбергу помогали итальянцы и перуанцы. Вначале его люди наладили слежку в Сантьяго, затем организовали аналогичные группы наблюдения в городах Вальпараисо и Винья-дель-Мар.
«Алекс» встречался с Кирбергом на его конспиративной квартире, которая находилась неподалеку от Цветочного рынка. Вместе они анализировали добытую информацию о контактах, передвижениях, местах сбора и тайных совещаниях нацистов, определяли «фронт» работ на ближайшую неделю, прикидывали, как лучше всего использовать полученные сведения. В картотеку «группы Кирберга» за короткое время были внесены имена трех тысяч человек, потенциальных участников «пятой колонны», разведывательных точек абвера и службы безопасности рейха. На наиболее активных нацистов заводились досье. Сводки наблюдения «Алекс» в обязательном порядке переправлял в Буэнос-Айрес «Артуру», а «Доре» сообщал Гало Гонсалесу. С согласия Григулевича, часть материалов вручалась сенаторам Сальвадору Окампо и Амадору Пайроа для использования в парламентских дебатах. «Пятая колонна» продолжает безнаказанно действовать в стране, чилийский псевдонейтралитет — это откровенная поддержка стран «оси» — таким был лейтмотив их выступлений.
Несмотря на все усилия «Алекса», чилийская селитра регулярно поступала в порты Аргентины. Д-работа в Чили терпела явное фиаско. По мнению «Артура», Леопольдо оказался не на высоте: организацию создал, набрал в ее ряды интеллектуалов и почти никого — с практической жилкой. В Сантьяго есть люди с опытом войны в Испании! Почему не обращается к ним?
Леопольдо оправдывался, делился с Иосифом своими соображениями о причинах неудач:
«Такова позиция партии. Скрытый бойкот. Не хотят портить отношения с правительством. В этом я вижу руку Контрераса Лабарки. Он всегда был противником силовых акций. Считает, что скрыть причастность КПЧ к диверсиям не удастся. Кто в сенате постоянно призывает покончить с поставками селитры? Сенаторы-коммунисты Пайроа и Окампо! В каких газетах постоянно пишут об этом? В тех, что издает компартия. Если начнутся пожары на складах и судах, перевозящих минерал в Буэнос-Айрес, не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, кто именно занялся саботажем».
В партии принимались боевые резолюции, но они не претворялись в жизнь. Рабочие комитеты по бойкоту, созданные в Икике, Арике и Антофагасте, выступали с громкими заявлениями, призывами к правительству и запросами в парламент, но не более того.
Нерешительность чилийских товарищей удивляла и раздражала «Артура». Он считал, что внутренняя ситуация в Чили благоприятна для осуществления диверсий. «Такое ощущение, что кое-кому в КПЧ нравится спокойная жизнь, — сказал он Гало Гонсалесу при очередной встрече. — Подумаешь, война! Это далеко! Это только в газетах. Личный комфорт важнее! А ведь Красная Армия в России проливает кровь и за чилийцев!»
* * *
Пытаясь преодолеть скрытое сопротивление партийных руководителей, Григулевич встретился с Сальвадором Окампо. Просил его энергичнее ставить вопрос о селитре в конгрессе, на заседаниях Конфедерации трудящихся Америки и в КПЧ.
